После пламени. Сборник - [12]

Но именно он осмелился мне перечить — когда я сжигал корабли. Сомневаюсь, что его братья одобряли меня; тот же Карантир — возможно, но Маглор — явно нет. Всё же воспротивиться мне рискнул только Маэдрос.

И вот сейчас он выходит на переговоры? С тем, кто убил Короля? С тем, кого он считает убийцей отца?! Не верю!!

Не верил я — своим глазам. Мелькор держал со мной осанвэ, у меня на это не было сил.

Глазами Мелькора я смотрел на своего сына.

Две сотни эскорта с каждой стороны. Нолдор я знал каждого в лицо, а вот орков… Держа осанвэ с Мелькором, я не мог не слышать его мысли.

С ним была гвардия.

Скользящего взгляда Тёмного Валы мне хватило, чтобы понять, кого он взял с собой.

Это были мастера. Такие же мастера, как мы, нолдор. Только мы были мастерами созидания, а они — мастерами убийства. Достигшие почти такого же совершенства, как и мы…

Да-а-а… это были совсем не те орки, которых мы играючи порубили при высадке.

Мне стало страшно.

Я тут же успокоил себя: Маэдрос согласился на переговоры, воинское мастерство орков не грозит ему.

Но страх остался всё равно.

Ещё с Мелькором было трое майар. Одним из них был тот самый Талло, который уже говорил с Маэдросом. О двух других я не знал ничего.

Мелькор вёз с собой Сильмарил, намереваясь отдать его моему сыну.

⁂

Как и было оговорено, дружины остановились на расстоянии трёх перелётов стрелы. Трёх полётов нолдорской стрелы. Лучники из орков были скверные.

Странно, но соблюдать такое расстояние предложил тоже Маэдрос.

Как доказательство чистоты намерений? Или что?

Ряд нолдорских всадников расступился, выпуская предводителя вперед. Маэдрос легко спешился, чуть картинным жестом расстегнул перевязь меча, позволив ему упасть на траву, и развёл руки в стороны: дескать, я безоружен.

Потом он неторопливо пошёл навстречу Мелькору.

Тёмный Вала слез с лошади и так же не спеша двинулся к моему сыну. Я чувствовал, что он напряжён и словно бы вслушивается во что-то, находящееся за пределами моего восприятия, причём то, что он слышит, ему не нравится крайне. Взгляд Мелькора был неотрывно устремлен на Маэдроса.

Вала и мой сын встретились примерно на середине расстояния, разделяющего дружины. Первым заговорил Мелькор:

— Приветствую тебя, Маэдрос, Государь нолдор.

Когда Мелькор назвал Маэдроса моим титулом, я невольно вздрогнул. А мой мальчик — он был всё так же спокоен.

Слишком спокоен.

Я не знал, что именно не нравилось Мелькору, но мне тоже всё меньше нравилось происходящее. Я не мог объяснить, чем.

— Приветствую тебя, Вала Мелькор,— отвечал мой сын.— Ты хотел говорить со мной — я пришёл.

Маэдрос сложил руки на груди, левая сверху, как обычно. Почему-то это показалось ему неудобным, он сложил их наоборот.

«Нервничает»,— подумал я.

Нервничает и не может этого скрыть. Всё нормально. Так и должно быть.

Лица и позы Мелькора я видеть не мог, но чувствовал, что тот весь подобрался, как хищник, готовый прыгнуть. Между тем, когда Тёмный Вала заговорил, речь его звучала ровно и непринужденно, и это несоответствие с внутренним напряжением встревожило меня ещё сильнее.

— Я скорблю о смерти твоего отца,— сказал Мелькор.— Он был великим мастером и сильным воином. Он погиб, как герой. Я не хочу больше крови, Маэдрос. Ни для моего народа, ни для твоего. Я предлагаю мир.

— М-мир? — голос моего сына чуть дрогнул, но только — чуть.

И он задал вопрос, в бесстрастности соперничая с Мелькором:

— На каких же условиях ты предлагаешь нам мир?

— Вы клянетесь оставить помыслы о мести и никогда — ни словом, ни делом — не пытаться причинить вред мне или кому-либо из моего народа. Я отдаю вам земли на юге Эндорэ и также приношу клятву не поднимать против вас оружия, доколе верны вы своему обету. И ещё,— Тёмный Вала выдержал паузу,— я готов вернуть…

Я почти слышал ещё не произнесенные слова: «один из Камней, дабы освободить вас от уз иной клятвы, данной весьма опрометчиво».

Но договорить Мелькор не успел.

Маэдрос был быстр.

Невероятно быстр.

Два его движения слились в одно, во вспышку серебристой молнии, вылетевшей из левого рукава.

Его кинжал почти коснулся горла Мелькора.

Почти.

Мелькор тоже был быстр.

Быстрее Маэдроса.

Осанвэ оборвалось.

Я с ужасом понял, что я — один. И не в прерванном осанвэ дело, а в том, что удар Маэдроса достиг цели. Только — не горла Мелькора.

Маэдрос своим кинжалом навсегда отрезал путь к примирению.

Конец.

Чернота.

2

Я был готов к неожиданностям. Даже если бы Феанор не выказал удивления, что Маэдрос согласился на переговоры, я всё равно подстраховался бы. Просто на всякий случай. Не годится правителю рисковать собой сверх необходимого.

В музыке Маэдроса то и дело проскакивали фальшивые ноты — их нельзя было не заметить. Если раньше я лишь остерегался подвоха, то теперь был уверен, что меня ждёт неприятный сюрприз. Как если бы Маэдрос сам сказал мне об этом.

И всё же я надеялся. На благоразумие Феанариона. На свою способность убеждать. На удачу, в конце концов.

Я надеялся, что мне не придется сражаться с сыном моего друга.

Пришлось.

Я угадал движение Маэдроса за мгновение до того, как тот нанёс удар,— по его глазам, по резкому изменению музыки.