После первой смерти - [43]

  Дрожа от холода, я повернулся и пошёл назад, будучи уверенным в том, что ты всё таки меня ждёшь.

  Но тебя здесь не было. Ты был не здесь.

  Словно тебя здесь не было никогда.

  Никаких следов вообще.

  Если бы ты побывал на холоде и сырости, то после тебя, конечно, остались бы влажные следы. А в воздухе был бы запах влажной одежды, или на крючке в углу висела бы твоя мокрая куртка.

  Но ничего из этого я не нашёл.

  И я побоялся заглянуть в туалет. Предполагая, что открыв дверь в туалет, я не найду там ничего вообще, ни одежды, ни твоих следов?

  Но в этой комнате кое-что, тем не менее, я нашел.

  Страницы около пишущей машинки.

  В конце концов, они не были домашним заданием или чем-то связанным со школой.

  Возможно, всё это время я знал, чем они были. Не потому ли, что я настолько хорошо тебя знаю, что мне должны быть известны написанные тобой слова?

  И то, что ты написал, говорит мне, что ты здесь был, и теперь ушёл.

  И они также говорят мне о том, что я причинил тебе.

  О, Бен.

  Вернись. Пожалуйста, вернись. Чтобы я смог попросить у тебя прощения.

8.

  - Куда ты смотришь?

  - Никуда.

  - Ты очень долго смотришь в окно. Ты там что-то видишь, Кет?

  Она ненавидела, когда он называл её по имени.

  - Нет, там ничего. Я всего лишь устала. Устала от этого автобуса и от всего.

  Что было правдой, конечно, но не всей. Она была утомлена и истощена, и ещё её тошнило, но она также знала, что нужно делать  дальше. Дальше что-то нужно было сделать, чтобы воспользоваться ключом, теперь её единственной надеждой. Она знала, что она не может долго зависеть от Миро или от своей дурацкой надежды на то, что она сможет одержать над ним верх. Не стоит одерживать победу над монстром, даже если ему лишь шестнадцать. Так что ей нужно было полагаться лишь на себя.

  Кет решила не упустить свой шанс с автобусом. Её новоявленная надежда «ей нечего больше терять» была теперь не единственной зацепкой. Глядя в разрез на заднем окне, Кет изучала мост, чтобы увидеть, как далеко ей надо будет вести автобус задом. Были и препятствия: ей нужно будет ехать задом, и к тому же, двигаться вслепую. Липкая лента на стёклах лишала ей видимости. Ей надо было завести автобус и немедленно включить заднюю передачу, при этом руль нужно будет держать прямо, потому что придётся прыгать по железнодорожным шпалам. Если она потеряет управление, то автобус рухнет в реку. Её глаза рассматривали парапет. Он из клепаного стального профиля, вероятно, достаточно крепкий. Если колёса перескочат через рельсы, то парапет, вероятно, удержит автобус от падения с моста.

  Она вздохнула, сдувая влажную прядь волос со щеки. Как далеко ей нужно будет вести автобус задним ходом? Она пыталась глазами измерить расстояние. Глазомер у неё был не ахти. Арткин сказал: «мост длиной с ваше футбольное поле», и автобус где-то посередине. Рон Стэнли однажды забил гол, перебросив мяч через половину поля. Не так далеко, как кажется. Если Рон Стэнли смог это с мячом, то она, конечно, сможет проделать это и с автобусом. Мысль была смешной, но она её подбодрила.

  Она отошла от заднего окна, чтобы проверить всё, что перед автобусом, место водителя, приборную панель. Проход был усыпан всяким мелким детским мусором: обрывками салфеток, запятнанных шоколадом, скомканными пакетиками из-под завтраков, замасленной бумагой, обёртками жевательной резинки, бумажными салфетками. «Ты неважная хозяйка, Кет», - сказала она сама себе, разглядывая развал на полу. Она впервые почувствовала, как на сердце стало легко, но как надолго? Наверное, она стала взрослее. От её решения как-нибудь вывести отсюда автобус, у неё поднялось настроение, и она почувствовала себя лучше. Она взяла пластмассовое ведро, чтобы собрать в него мусор. Она старалась не смотреть в него. Она не хотела вообще к нему прикасаться.

  Выглянув через узкую щель на лобовом стеке, она увидела зеркало заднего обзора над левым крылом. Оно, по крайней мере, было высотою в фут и где-то пол фута шириной, обеспечивая хороший обзор рельсов позади автобуса. Но сидя за рулём, она не могла его увидеть. Проклятая липкая лента заслоняла ей весь обзор. И она просто решила: она сорвёт ленту со стекла сразу, как заведёт мотор.

  Теперь она сидела за рулём, расслабив на нём руки. Что её больше всего волновало, так это сам автобус: заведётся ли мотор с первого раза. Автобус был точно не новым. Она даже понятия не имела, сколько ему лет. Передачи переключались вяло и с трудом. Подвеска была старой и изношенной. Вдобавок, нужно было не заглохнуть, трогаясь назад по трухлявым шпалам. С другой стороны не всё выглядело так уж плохо: все автобусы, предназначенные для перевозки детей, проходили регулярный государственный контроль, и, как предполагалось, были в хорошем техническом состоянии.

  Она снова ощущала на себе взгляд Миро, но продолжала его игнорировать. Он не знал о ключе. Он, вероятно, полагал, что она лишь устала, и что ей скучно. Дать ему увидеть, как она репетирует свои дальнейшие действия: вставить ключ в замок зажигания, сцепление выжать до отказа, переключить передачу с «нейтрали» на «задний ход», сорвать ленту со стекла. И сам Миро – он был важной деталью в её плане. Ей нужно было дождаться, пока он не выйдет наружу, что иногда он делал, чтобы чуть-чуть подышать свежим воздухом.