После ливня - [85]

«Не забыла!» — обрадовался Дыйканбек и крикнул в трубку:

— Нина, спасибо тебе! Я не думал, что ты помнишь обо мне. Спасибо!

Она говорила теперь так, словно прижималась к мембране губами:

— Как же мне забыть тебя, Дыйканбек? Я всегда тебя помнила… Ну хорошо, так когда же мы встретимся? Нам есть о чем поговорить, верно?

— Конечно, Нина! Конечно, встретимся! Скажи, где работает твой муж?

Она поняла, что он стесняется спросить прямо, замужем ли она, и ответила просто:

— Я не замужем, Дыйканбек. Мы разошлись… Слушай, приезжай прямо сейчас ко мне! Тут собрались друзья поздравить меня, приезжай и ты, хорошо?

Дыйканбек подумал, сказал решительно:

— Нет, давай встретимся в другой раз. Я там у вас буду только мешаться, понимаешь? Ты согласна? Мы с тобой должны вдвоем отпраздновать твою награду.

Они встречались потом часто и много рассказывали друг другу. Обоим стали необходимы эти встречи. Никто не мешал им. Нина приходила в мастерскую, когда Дыйканбек работал над ее портретом; он бывал у нее за кулисами, в гримерной. Портрет был давно закончен, но Дыйканбек не давал его на выставку да и вообще никому не показывал. Нина считала, что портрет закончен, а Дыйканбек сомневался в этом, потому что портрет дался ему на удивление легко. Эта легкость и порождала сомнения — неужели может не быть недостатков в работе, которая так быстро и просто была завершена? Ему не хотелось никому показывать портрет и по этой причине, и еще потому, что он просто боялся чужих глаз. Сидя один и разглядывая свою работу придирчивым взглядом, он чувствовал, что, найди он сейчас ошибку, недостаток, не посмеет прикоснуться к портрету, положить хоть один мазок.

Атыргуль не постеснялась позвонить и спросить еще раз о портрете, поддразнивая Дыйканбека. Он вскипел, но сдержался и ответил спокойно:

— Акиш, поверь, что я считаю эту работу неоконченной. Она меня не удовлетворяет и потому заклинаю тебя — не возвращайся больше к этой теме и не шути. Мы с Ниной друзья, и ничего больше.

Но Атыргуль не так-то просто было обескуражить.

— Так я тебе и поверила! Будто бы ты не знаешь, чем кончается дружба между мужчиной и женщиной. Смотри еще кому-нибудь не ляпни такое, засмеют!

— А пошла ты к черту! — взорвался все-таки Дыйканбек.

Дыйканбек вернулся домой под вечер. Только теперь почувствовал он, что сильно проголодался. В ресторан сходить, что ли? Нет, неохота торчать за столиком одному и вообще не хочется туда идти. Он обследовал холодильник в кухне и, как ребенок, обрадовался, обнаружив большой кусок сыра и баночку икры. Аккуратно повесил пиджак на спинку стула, поставил на газ чайник и намазал толстым слоем икру на ломоть черствого хлеба. Запах икры дразнил аппетит. Дыйканбек откусил порядочный кусок, и в это время зазвонил телефон. Дыйканбек вздрогнул, однако к телефону не подошел. Держа в руке начатый бутерброд, он поморщился — вспомнил сегодняшнее заседание президиума. Скверно получилось. Зря он это сделал, все были недовольны… Дыйканбек встал, с досадой махнул рукой — ну что поделаешь, теперь уж не вернешь!.. Чайник чуть не залил газ, Дыйканбек поспешил выключить горелку и принялся искать заварку… Нет, он совершил ошибку. Надо было посчитаться с мнением большинства… Он нашел наконец жестянку с надписью «чай», но никак не мог сообразить, зачем она ему. Телефон зазвонил снова, и Дыйканбек, чертыхнувшись, снял крышку с заварного чайника — надо же, успел забыть, что собирается пить чай! Трубку он поднимать по-прежнему не хотел, но телефон звонил настойчиво, упорно, въедливо, и Дыйканбек сдался.

— Ты дома, дорогой? — Атыргуль пела на самых своих ласковых нотах. — А я звоню, звоню, никто не подходит. Твой друг с ума сходит. Где ты пропадал?

— Я только что пришел, — соврал Дыйканбек.

— А почему ты такой мрачный? — испугалась Атыргуль. — Ничего не вышло?

— Вышло. Все в порядке, пожми руку Аргыну и поцелуй его в щечку. — Дыйканбек мечтал об одном — скорее кончить разговор — и уже положил было трубку, но Атыргуль была начеку.

— Поцеловать его я всегда успею! Я прежде всего хочу видеть тебя и прошу прийти к нам как можно скорее. Твой друг уже готовит жаркое из барашка, которое мы будем запивать армянским коньяком. Обмыть надо…

— У меня нет времени, Атыргуль. Не могу прийти.

— Ай, Дыйканбек, хоть на сегодня брось свои холостяцкие замашки! Смотри, расскажу все Калемкан. Твой друг специально для тебя зарезал барашка. А если ты не можешь обойтись без женщины, то моя подружка тут как тут.

— Перестань! Не надоело тебе вздор городить!

— Я не горожу вздор, а говорю чистую правду, такая уж я уродилась. Ладно, не бойся, моей подруги нет около меня, она во дворе готовит потроха — пальчики оближешь! Приходи!

Дыйканбек понял, что сопротивление бесполезно.

— Хорошо, Атыргуль, тогда я часа через полтора буду у вас. Хочу пройтись пешком, а то голова что-то побаливает.

— Если голова болит, тем более поскорей надо прийти. Подружка тебя полечит. — Атыргуль хихикнула.

Не зная, то ли сердиться, то ли смеяться, Дыйканбек надел чистую рубашку и вышел.

По дороге Дыйканбек вновь и вновь возвращался мыслями к сегодняшнему заседанию. Вопрос о новом члене президиума он поставил в самом конце повестки. Ему не хотелось затягивать обсуждение, и он, как говорится, сразу взял быка за рога: