После ливня - [80]

Они не говорили о любви, не изливали друг другу душу. До самой женитьбы ни разу не поцеловались… Разговоры Аргына были столь серьезно-тяжеловесны, что Атыргуль уставала от них физически и, сама не замечая как, тоже впадала в резонерствующий, философский тон. Утешало ее одно — что она свяжет судьбу с человеком, которого, несомненно, ждут успех и слава, с личностью, которая останется в истории.

Аргын и Атыргуль поженились поздней осенью. Теперь уже оба не помнили, как договорились о свадьбе. Во всяком случае, это было вскоре после того, как Аргын однажды в порыве чувства прижал ее руку к своей груди. В ближайшую после этого пятницу они подали заявление в загс. Аргын уехал в аил подготовить свадьбу. Из друзей и знакомых никто не ходил вместе с ними в загс. Вечером Атыргуль сидела одна-одинешенька у себя в общежитии и сама не могла понять, рада она предстоящему замужеству или нет. Почти всю ночь она не спала. Ей хотелось, чтобы Аргын был сегодня с ней рядом, хотелось обнять, приласкать его, а вместе с тем мысль о будущем семейном очаге, который, в общем, был ей нужен, даже необходим, вызывала тревогу. Атыргуль села на постели и заплакала; успокоившись, прилегла на подушку и уснула. Наутро она никому из подруг не сказала о том, что выходит замуж. Даже Ботогез. Забросила занятия и принялась готовиться к свадьбе. Купила несколько новых простынь, купила себе белые туфли, белое платье, новое белье. Все ее существо мало-помалу подчинилось одной мысли, одному настроению. В универмаге она невольно направлялась первым делом в посудо-хозяйственный отдел.

Встретив на улице беременную женщину, Атыргуль улыбалась и ощущала прилив тепла, а сердце начинало биться учащенно. В эти дни она была безмятежно счастлива, и никакие беспокойные мысли о будущем не приходили к ней. Твердо верила Атыргуль в грядущую славу Аргына, в то, что наконец нашла желанную судьбу.

В приятных хлопотах незаметно шло время. Вернулся из аила Аргын и в тот же день увез ее с собой на такси. Атыргуль в душе была недовольна тем, что он ни слова не сказал ей, кого пригласил на свадьбу и какая она вообще будет, но не показывала своего недовольства, не желая огорчать жениха.

Родной аил Аргына находился недалеко от Фрунзе. К вечеру они были на месте. Атыргуль накинули на голову платок и усадили ее за занавеской, как велит стародавний обычай. Ей это, конечно, было неприятно, но она подчинилась безропотно, чем очень угодила свекрови.

Когда зажгли свет, к Атыргуль пришел Аргын, а вместе с ним четверо здоровенных парней. Обмениваясь грубыми шуточками, уселись они вокруг достархана; один из них, черномазый и мосластый, уселся рядом с Атыргуль. То и дело утирая пальцами нос, он разговаривал с ней развязно, называл «джене»[25] и несколько раз клал потную холодную руку ей на колено. Атыргуль вздрагивала и вся сжималась от этих прикосновений. Аргын наливал гостям водку. Он и сам был хмелен и чуть не до слез смеялся сальностям, которыми так и сыпали его приятели. Атыргуль смотрела на него с отвращением, от которого сжималось сердце. Временами ей казалось, что она задыхается, как птица в силках. Аргын, который раньше только и говорил о высоких материях, здесь как будто утратил все свои тонкие чувства, свою образованность и превратился в грубого деревенского парня.

Мясо гостям подали уже за полночь. Они съели его, но уходить вроде бы и не собирались. Снова и снова наполняли стаканы водкой, произносили длинные бессмысленные тосты. Атыргуль кипела и, не выдержав, бросила на Аргына выразительный взгляд, такой злой и возмущенный, что тот даже протрезвел.

— Ну хватит! — вдруг выпалил он, обращаясь к разошедшимся вовсю односельчанам. — Выпили, поели, пора и честь знать!

Гости дружно расхохотались.

— По домам, по домам! Молодоженов ждет мягкая постель, а мы их задерживаем… Ну дай вам бог счастья, аминь!

Последним встал с места черномазый Болотбек, больно надавив рукой на левое бедро Атыргуль. Протянул Аргыну руку:

— Спасибо тебе! Заставь свою Атыргуль потрудиться до утра.

Он заржал, за ним и все остальные.

Атыргуль сгорала от стыда и гнева. Воспитанный, талантливый Аргын старался подыгрывать этим полуживотным… Невыносимо, отвратительно! Однако она спрятала от мужа свою злость, а сам он, к тому же сильно опьяневший, ничего не замечал и не понимал. Не догадывался, что уже в эту первую ночь их супружеской жизни раскрылся перед ней с самой плохой стороны и разочаровал ее. Он неуклюже сгреб молодую жену в объятия и твердил ей пьяно-размягченно: «Милая, милая моя! Дорогая!»

Но и эти слова, которыми Аргын пытался выразить самые теплые и нежные чувства, казались Атыргуль животно-грубыми, и почему-то представлялось, что он раньше говорил их многим женщинам. Аргын скоро уснул, бормоча свое «милая», а она чувствовала себя так, словно ее силой взял кто-то совсем чужой. Отбросила толстое одеяло и заплакала горько и беззвучно. Долго плакала она… В доме пахло сыростью и чем-то кислым, во дворе громко мяукала кошка и криком своим, похожим на детский плач, наводила невыносимую тоску.

Никогда не забудет Атыргуль три дня, проведенные тогда в аиле. Именно в эти дни разлетелись в прах ее представления, ее мечты о семейной жизни. Аргына она видела лишь тогда, когда надо было ложиться в постель; остальное время он проводил со своими шумными, полупьяными дружками, которые весьма развязно держались при ней и с ней, то и дело извлекали откуда-нибудь из-за пазухи очередную бутылку, не расходились до поздней ночи… Атыргуль глядела на них с ужасом: скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты… Стало быть, и ее муж такой, если он окружен подобными людьми? Но ведь друзья Аргына учились в университете, они вроде бы интеллигентны… должны быть интеллигентны. Атыргуль не слыхала ни от одного из них умного, достойного слова. На всю жизнь возненавидела она друзей мужа, злобилась на них в душе и призывала на их головы всяческие беды, но открыто своего отношения не показывала, обдумывала, как бы вырвать Аргына из этой среды. В аиле ей полюбилась только мать Аргына Береке-байбиче. Глаза у сухонькой подвижной старухи блестели по-молодому. К Атыргуль она относилась хорошо, не пыталась помыкать ею, как это делают иные свекрови, наоборот, всячески старалась сама угодить молодухе, то и дело пробиралась к ней за занавеску и заставляла есть чуть ли не силой. Потом сидела подле нее и рассказывала разные побывальщины, чтобы развлечь Атыргуль, развеять ее дурное настроение. Тогда и началась дружба двух женщин — молодой и старой.