После бала - [82]

Мэри рассказала Джоан свой план. Дэвид будет жить с Дори в Галвестоне. Сначала в домике у моря, пока рядом строится более удобный дом, без лестницы. Муж Дори, здоровый мужчина, поселится с ними. Дори будет носить Дэвида из комнаты в комнату, когда он подрастет. А Джоан сможет видеться с Дэвидом, когда захочет. При двух условиях. Она вернется в Хьюстон и будет продолжать жить, будто ничего не случилось. И никогда никому не расскажет о нем.

– И тогда она сказала мне кое-что, из-за чего я согласилась. Дори сказала ей, что Дэвид любит воду. А в Галвестоне, естественно, у него всегда будет пляж. Хьюстон… Она вернула меня туда, куда хотела. Я тогда была готова сделать для Дэвида все. Уехать куда угодно.

В Герефорде она была просто парализована. Иногда она просыпалась посреди ночи и думала, что умерла; она знала, что скоро умрет. И тогда приехала Мэри и дала ей еще один шанс.

Джоан поняла, что сделает все, что скажет ей мать. Если только она сможет увидеть свое дитя. Если только Дэвида никуда не отдадут. Если у него будет пляж.

Дори любила Джоан. Она полюбит и Дэвида. Уже полюбила.

Может быть, если бы Джоан понимала, что к чему, то отказалась бы. Потребовала бы денег и забрала бы Дэвида, отвезла бы куда угодно. Но куда она пошла бы с таким мальчиком, как Дэвид? В какой уголок земли? Может быть, она сказала бы Мэри, что Дэвида не нужно прятать, что она его не стыдится. Но Джоан не могла представить себе, как бы все изменилось, если бы она поступила именно так. Она ведь не могла предугадать последствия.

Джоан так и не узнала, что было бы, если бы она надавила на Мэри. Она всегда будет думать об этом. У нее был один-единственный шанс, в той крохотной комнате в Герефорде, штат Техас.

– И я упустила его. Но я даже не знала, чего хочу. Я ведь уже потеряла Дэвида однажды. Я боялась, что если стану спорить, пытаться договориться, то мама может просто исчезнуть.

– И ты вернулась.

– Да.

– Но ты поддерживала связь с Сидом.

– Да, – сказала она. Она подняла волосы со спины и вздохнула, когда на ее потную, соленую спину подул ветер. Я его тоже почувствовала. – Он заботился обо мне, когда я не могла этого делать. Мы общались. Он единственный человек, кроме мамы, который знает все.

Мне хотелось сказать, что я была рядом. Я всегда ждала, хотела узнать тебя.

– А в этом мае Дэвид умер. Во сне. Его нашла Дори, когда пришла проверить, все ли в порядке. Я тогда гуляла с тобой, девочками и вашими мужьями. Я еще несколько часов не знала о том, что он мертв.

На могильной плите была написана дата – 10 мая. Я попыталась вспомнить тот день, но не смогла. Наверное, мы гуляли в Ирландском клубе. Рэй был со мной. Рэй, чье присутствие означало, что мне никогда не придется пережить то, что пережила Джоан. Он пережил бы все со мной. А Джоан была одна.

– Доктора ошибались. Они говорили, что он не доживет до своего первого дня рождения. – Она гордо улыбнулась, и я подумала о Томми и ощутила глубокую, сильную печаль. – Он не говорил, не ходил. Но он знал, кто я. Мне нравится думать, что он любил меня.

– Ну конечно, он любил тебя.

– Когда он умер, я позвонила Сиду. Потому что он знает меня.

Это было больно, но на тот момент проблемы Джоан стояли выше моих чувств.

– Джоан, как он выглядел?

– О! – Она приложила руку к горлу. – Прямо как я. Он был красивым мальчиком.

Мы сидели на плотно утрамбованной земле. Я ощущала несовместимую смесь ужаса и радостного головокружения. Джоан рассказала мне, наконец доверилась. Но ее история… На секунду мне захотелось, чтобы она не рассказывала мне ничего.

– Ты винишь меня?

– За что? – спросила я, хотя и прекрасно понимала, о чем идет речь.

– За то, что я бросила Дэвида.

– Нет, – сказала я, и это было правдой. Я не винила ее. Я взяла ее за руку. Джоан посмотрела на нее, затем подняла глаза на меня. Я увидела этот взгляд впервые за многие годы. – Мне просто жаль, что так получилось.

Джоан грустно улыбнулась.

– Не стоит, – сказала она.

Но это было невозможно. Мне было жаль и всегда будет.

– Твоя мама разрешила похоронить его… – я показала рукой на могилу, – здесь?

– Моя единственная победа. Я сказала ей, что если она не согласится, то я уеду и больше никогда не вернусь. И она разрешила. Наверное, она подумала, что никто не заметит. Всего одной могилой больше, на кладбище их полно. Однажды меня похоронят здесь. – Она притронулась к земле. – Здесь. С ним.

Небо начало меняться с черного на серое. Нужно было уезжать, пока Рэй не заметил моего отсутствия.

Я хотела спросить у Джоан, как она перенесла то, что я родила ребенка. Тоже мальчика – мальчика, который, несмотря на свою молчаливость, должно быть, казался Джоан идеальным. Она приезжала в больницу и держала его на руках. Чего это ей стоило. Я хотела спросить, как она это делала все эти годы, как она хранила такой секрет, как отказывала себе в детской любви, день за днем.

– Оказывается, я вовсе тебя не знала, – вдруг сказала я.

– Знала, – возразила Джоан, и я подождала, пока она придумает, как лучше закончить это предложение. – Лучше всех, – наконец сказала она. Может, это было правдой – то, что я знала ее лучше всех. Я была настойчивой. Я была упрямой. Но знала я ее ровно настолько, насколько она хотела, чтобы ее знали.