Посланница ветра - [22]

— Да.

Следующей оказалась еще одна моя знакомая — трактирщица Аглая. Ради такого случая она сменила свое немаркое рабочее платье светло-коричневого цвета и черный фартук на аляповатый наряд, состоящий из ярко-желтой юбки и цветастой блузы. По-моему, лучше бы она не меняла образ — у меня уже от этого «великолепия» в глазах рябило. Похоже, еще одну клиентку придется отправить на перевоспитание к Афалии.

— Мне Ваша служанка сказала, что Вы тута гадаете. Ну и привороты там всякие делаете. И еще про завесу какую-то плела. Или навесу? Не помню, — сообщила мне клиентка, кряхтя, рассаживаясь на подушках (стульчик я заранее благоразумно убрала), умудривших занять их все сразу.

Э… Служанка?! Каким это местом я похожа на служанку? Помощница я! По-мощ-ни-ца! Что здесь непонятного?

— Да, — как можно спокойнее подтвердила я, хотя так и порывалась сорваться на грубость. — Моя помощница Кира мне рассказывала о тебе и просила обязательно помочь.

— Вот же мне свезло, так свезло! — обрадовалась Аглая. — Не зря жешь я ее все-таки приютила! Как родненькую приняла.

Приютила?! Это за двенадцать медяков-то? Да по-хорошему, я должна была заплатить не больше пяти!

— И знаете чаво? Я ей даже одну из своих найлучшайших комнат выделила, — не замечая моего настроения, продолжила щебетать она. — Я о ней хорошенечко позаботилась. Вы не сумневайтесь. Напоила, накормила, спать уложила. Тока шо в баньке не искупала.

А я тем временем тихо зверела. Пока Аглая во всех красках описывала свои добродетели, я мысленно уже ее три раза четвертовала, два раза подвесила над чаном с хищными эмеральдскими рыбами, один раз скормила оборотню и один раз лишила годовой выручки. Не приведи вас темные силы разозлить гадалку, ведьму или просто женщину. Но, к счастью трактирщицы, я ей попалась отходчивая.

— Спасибо за доброту к моей помощнице. Но все же, что конкретно тебя привело ко мне? Любовь, не так ли? Не смущайся. Я же вижу, что любовь. Я здесь для того, чтобы тебе помочь, так что ничего от меня не скрывай. Рассказывай.

Аглая зарделась, словно маков цвет, ставший свидетелем неприличной, но жутко интересной сцены в поле. Она опустила глазки, мечтательно вздохнула и пробасила, чем заставила меня дернуться:

— Ага. Любовь. Шоб ее. Спать не могу, жрать не могу, ср…

— Стоп, — остановила я женщину, пока она не наговорила лишнего. — Сейчас посмотрим.

Я разложила несколько пасьянсов — просто чтобы развлечь себя. И только потом приступила к настоящему гаданию. Ух ты! Вот оно как! Не ожидала, не ожидала. Ладно, я не злопамятная — порадую.

— Вижу: любит он тебя. Искренне любит.

Трактирщица прижала трясущиеся руки к пылающим щекам. Ее глаза сверкали, и я поспешила немного убавить их свет, не то еще и меня ослепит. Вот уж чего точно не хотелось бы. Мне хватит уже и одного горького опыта. Больше не хочу. Пробовали уже, больше не нужно, спасибо уж.

— Только вот беден он, как пропившая последний клок шерсти мышь.

— Он алкаш? — ужаснулась Аглая.

— Нет. Это я для сравнения так сказала. Нет у него денег. Все на дорогие костюмы потратил, чтоб тебя впечатлить. Впечатлил?

Кивок.

— Сейчас ты знаешь все. И все еще любишь?

Снова кивок.

— Тогда, что ты здесь еще делаешь? Беги в свой трактир. Твой ненаглядный тебя там уже два часа дожидается. О! Уже третий пошел…

Аглая стремглав выскочила из приемной. Ну-ну, кружевной накрахмаленной скатертью дорога. Как говорится, что ни делается, то все равно переделывать придется. Поэтому я решила слегка ускорить развитие событий, выложив трактирщице всю правду о ее возлюбленном. Ему уже давно было пора сменить свой строгий костюм законника на домашний халат и тапочки. Более кошмарного представителя этой въедливой и помешанной на успехе братии, пожалуй, не сыскать во всем Амаранте. Теперь, по крайней мере, никто от его действий, кроме него самого, не пострадает. Уж его будущая супруга за этим непременно проследит.

Далее пошли самые стандартные просьбы и желания: приворожить, навести или снять порчу, вернуть любимого, снять венец безбрачия, извести и так далее и тому подобное. Разумеется, никто не удосужился прочитать висящую на входной двери табличку, на которой крупными буквами было написано, что черной магией я не занимаюсь. В общем, ничего особенного.

Когда я уже чувствовала себя как один выжатый желтый и противно-кислый заморский фрукт (который, к счастью, мне удалось попробовать лишь однажды), в дверь постучала последняя на сегодня посетительница. Это была женщина, чей возраст мне так и не удалось определить, одетая в простое опрятное светло-серое платье, его оттенок напоминал мне мышиный окрас. Зачесанные назад и завязанные в тугой узел волосы создавали впечатление, будто ее глаза вот-вот вылезут на лоб. Это еще больше придавало ей сходства с грызуном, только уже из старого бородатого анекдота про справляющую в кустах нужду мышь. Похоже, я сегодня переработала, раз мне такие картинки мерещатся.

— З-здравствуйте! М-можно к В-вам, г-госпожа К-кассиопея?

— Заходи. Располагайся.

Все. Выслушаю ее и пойду в «ТРАКТИРЪ». Пусть меня там бесплатным контрабандным эльфийским вином отпаивают — я устала.