Послание к Римлянам - [7]

Ни в чем диалектический подход Барта к Богу так не поражал и не раздражал его консервативных читателей, как в вопросе о воскресении Иисуса Христа. Чтобы понять Барта в этом вопросе, необходимо помнить, что он разумеет под историей. Если, как полагает Барт, история есть область относительного, конечного, преходящего, значит, неверно увязывать рассказ об отношениях Бога и человека с чередой исторических событий. Поступать так значит связывать деяния Бога с относительностью и двусмысленностью истории, со всеми ее ошибками и заблуждениями. Для Барта воскресение есть событие откровения. «Воскресение - это откровение, явление Иисуса как Христа, явление Бога и познание Бога в Нем, явление славы Божьей, проявление в Иисусе неведомого и непознаваемого». Однако читателей Барта смущало заявление, что воскресение - «событие неисторическое par exellence». Барт придерживается такого языка, ибо для него «историческим» называется то, что есть часть этого мира и обусловлено им. Быть «историческим» значит быть подчиненным времени, ограниченным, относительным, принадлежащим миру сему. Однако остается вопрос, каким же образом можно воспринять и познать «неисторическое» воскресение, произошедшее вне времени? Как можно говорить о событии, не являющемся частью истории? Если оно произошло вне времени, как могло оно оказать какое-то влияние на временной мир, как могло искупить время?

Непонимание и смущение, согласно Мак-Кормаку, возникают, если мы понимаем утверждения Барта буквально. Их следует воспринимать в парадоксальном ключе, как утверждения, указывающие на непознаваемую и не поддающуюся формулировкам истину²³. В одном месте Барт заявляет, что воскресение Иисуса Христа было «телесным, плотским событием». Однако это не означает, что это событие совершилось в «истории» - в том смысле, как обычно понимается это слово. По мнению Барта, оно не могло произойти в профанном историческом времени, поскольку воскресение из мертвых -событие абсолютно уникальное. Оно уникально, ибо не могло быть вызвано никакими силами, действующими в истории. К этому событию неприменимы категории исторической причинности. Следовательно, воскресение «неисторично», поскольку выходит за рамки истории. Об этом абсолютно уникальном событии Барт может говорить только языком диалектики. «В воскресении новый мир Святого Духа касается ветхого мира плоти. Но касается так, как касательная касается окружности - не прикасаясь, но устанавливая предел». Барт убежден в реальности божественного откровения. Проблема в том, как выразить эту реальность на человеческом языке. Барт видит единственный выход - приблизиться к границам языка. Он говорит о том, что божественное касается мира, как касательная касается окружности - не прикасаясь. Откровение Божье - математическая точка, не занимающая никакого определенного «места» в пространстве. Откровение Божье - не историческое событие в череде прочих событий мировой истории, но неисторическое явление, кладущее истории начало и конец. Оно совершается во времени, которое превыше всякого времени, в месте, не имеющем локализации в пространстве. Это «невозможная возможность». Откровение более скрывает, чем показывает, более ограничивает, чем открывает. Бог по-прежнему остается неведомым Богом. Вера в возможность непосредственно познать Бога - здесь Барт следует за Кьеркегором - указывает лишь, что речь идет не о Боге, а об идоле.

При такой постановке вопроса познание Бога оказывается неразрешимой проблемой. Если воскресение - эта точка пересечения времени и вечности - не имеет ни пространственной, ни временной локализации, - значит, оно лежит за пределами человеческого знания. Очевидно, Барт не видит пути в обход кантовской «Критики чистого разума», привязывающей знание к категориям восприятия предметов в пространственно-временном мире. Критика Бартом естественного богословия и полное отрицание возможности естественного богопознания делают сам богословский язык глубоко проблематичным.

Где же искать знание о Боге? Там, отвечает нам Барт, где неисторическое событие воскресения по благодати Божьей становится видимым и воспринимаемым - в событии креста. По словам Барта: «Жизнь Христа, Его воскресение, в котором черпает свой источник вера, становится познаваемым в смирении Его страстей и распятия: в одиночестве, покинутости и, наконец, в смерти на кресте».

Едва ли возможно преувеличить историческое, культурное и богословское значение «Послания к Римлянам» Карла Барта. Публикация этой эпохальной работы на русском языке счастливо совпадает с пробуждением в русской религиозной мысли интереса к центральным проблемам современного западного богословия.

Кристер Р. Саирсингх Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, июнь 2004 г.

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ

Павел обращался к своим современникам как сын своего времени. Но наряду с этой истиной гораздо важнее другая истина: как пророк и апостол Царства Божьего он обращался ко всем людям всех времен. Различия между прежним и нынешним временем, тамошними и здешними условиями необходимо принимать во внимание. Но, принимая их во внимание, мы должны прийти к осознанию того, что эти различия не имеют никакого принципиального значения. Историко-критический метод исследования Библии оправдан, поскольку он делает акцент на подготовку разума, которая никогда не является излишней. Но если бы я был вынужден выбирать между ним и старым учением о богодухновенности Писания, я решительно обратился бы к последнему: оно намного более, глубже, важнее оправдано, поскольку оно делает акцент на работу самого разума, без которой любые приготовления бесполезны. Я рад тому, что у меня нет необходимости такого выбора. Я обратил все свое внимание на то, чтобы взирать сквозь исторические данные на дух Библии, который есть вечный дух. То, что некогда было важным, остается таковым и сегодня, и то, что важно сегодня, не есть простая случайность и прихоть, но оно непосредственно связано с тем, что было важным прежде. Наши вопросы (если мы сами понимаем их правильно) есть вопросы Павла, и ответы Павла должны (если их свет просвещает нас) быть нашими ответами.