Портрет Ценшаба Серконга Ринпоче - [8]

В соответствии с таким подходом Ринпоче заставлял меня продолжать обучение, читая тексты, и разрешал задавать любые вопросы, которые у меня возникали. Он говорил, что, поступая таким образом, ученики, в конце концов, смогут ориентироваться в любой буддийской литературе, как рыба в воде или птица в небе. Объясняя, что ламы существуют для того, чтобы научить учеников стоять на своих ногах, а потом и летать, он давал наставления о том, что изучать и что читать. Потом он выталкивал своих учеников из гнезда прочь, предоставляя их самим себе.

Ринпоче использовал много методов, чтобы научить меня ни в чем от него не зависеть. Например, хотя у нас были с ним очень близкие отношения, он никогда не претендовал на то, что сможет помочь мне абсолютно во всех ситуациях. Однажды я сильно заболел, и лекарства, которые я принимал, мне не помогали. Когда я попросил Ринпоче сделать прорицание, какую медицину мне лучше использовать — западную, тибетскую или индийскую и на какого доктора положиться, Ринпоче сказал, что ничего внятного на данный момент посоветовать не может. Вместо этого он послал меня к другому ламе, который помог мне найти более эффективное лечение. Вскоре я поправился.

Спустя несколько лет я понял, что Ринпоче готовил меня, чтобы я переводил для Его Святейшества. На самом деле я иногда чувствовал, что был как бы «подарком», который Ринпоче готовил для Далай-ламы. Однако, чтобы от меня действительно была бы какая-то польза, мне необходимо было избежать привязанности или зависимости от Его Святейшества. Я просто должен был стать одной из многих «клюшек для гольфа», из которых Его Святейшество мог выбрать подходящую, когда ему был необходим переводчик. Мне также предстояло столкнуться с огромным давлением и преодолеть свой эгоизм.

Итак, Ринпоче учил меня, как правильно себя вести, когда служишь Далай-ламе. Например, переводчики Его Святейшества никогда не должны размахивать руками, как в танце, или пялиться на него, как в зоопарке. Вместо этого они должны сидеть, скромно опустив голову, оставаться полностью сосредоточенными и никогда ничего не добавлять от себя. Они должны перечислять имена людей и тезисы в том порядке, в каком Его Святейшество упоминал их, никогда ничего не изменять и не считать, будто то, что сказал Его Святейшество, может не иметь смысла или цели.

Титулы лам должны быть переведены правильно, именно так, как Его Святейшество их употребляет, а не так, как иностранцы называют почти каждого ламу «Его Святейшество». Вместо того чтобы почтить этих лам, эта невежественная западная традиция принижает Далай-ламу. На самом деле, узнай они, что иностранцы, упоминая их, оказывают им те же почести, что и Далай-ламе, это привело бы их в ужас. Так же как в католической церкви и в дипломатических кругах употребление иерархических титулов в тибетском протоколе, как и сам протокол в целом, подчинено строгим правилам.

Часто, когда я переводил для Его Святейшества, Серконг Ринпоче сидел напротив меня. Его присутствие помогало мне удержать в уме то, чему он меня учил, подготавливая к работе с Его Святейшеством. Например, однажды во время перевода в Дхарамсале перед аудиторией из нескольких сотен человек с Запада и нескольких тысяч тибетцев Его Святейшество остановил меня и разразился смехом: «Он только что сделал ошибку!» Его Святейшество отлично понимает по-английски. И, хотя мне хотелось, как муравью, заползти под ковер, Ринпоче, который сидел в поле моего зрения, помог «бестолочи» не потерять самообладания.

Иногда тем не менее я нуждался в более действенных напоминаниях о его уроках. Например, одним из ранних моих опытов работы для Его Святейшества было учение, которое он давал для десяти тысяч человек под деревом бодхи в Бодхгайе. У меня сломался микрофон, и по просьбе Его Святейшества мне пришлось практически влезть на колени к монаху, ведущему ритуалы, чтобы воспользоваться его микрофоном. Однако и тот вскоре перестал подавать признаки жизни. Тогда Его Святейшество предложил мне сесть на землю между его троном и троном Серконга Ринпоче в переднем ряду и передавал мне свой микрофон между тибетскими и английскими предложениями. Я так нервничал, что едва мог себя контролировать. Я и брал, и отдавал микрофон Его Святейшеству только одной рукой, а не уважительно — двумя вытянутыми руками, как это принято в тибетской традиции. После этого Ринпоче чуть не побил меня за то, что я брал микрофон, как «обезьяна, хватающая банан».

Ринпоче также заботился о том, чтобы западные люди проявляли себя по отношению к Его Святейшеству с лучшей стороны. Их поведение во время публичных учений Его Святейшества часто повергало его в шок. Он говорил, что очень важно осознавать, кем является Его Святейшество. Он не просто обычный лама-перерожденец. Нахождение в его присутствии обязывает к проявлению особого уважения и скромности. Например, во время перерыва на чай, в ходе посвящений или лекций стоять и болтать в поле зрения Его Святейшества, как будто его здесь нет, ужасно грубо. По правилам этикета нужно выйти наружу для любого разговора.