Поролон и глина - [8]

К их убежищу приближались три человека верхом на — велосипедах! — вспомнил слово Элабинт. На людях не было новых шуб, а только разной степени изношенности куртки и ботинки, у одного высокие дутые, у двух других низкие с торчащим по кромке голени мехом. На руках — перчатки, затертые, растрескавшиеся, даже расходящиеся по швам.

Они прислонили велосипеды к автомобилю, подняли правые руки, встав перед Шнурки. Их руки дрожали. Шнурки ответил им, сделав такой же точно жест. Они повернулись к Элабинту. Шнурки помахал рукой, чтобы привлечь их внимание, и показал: "НОВЫЙ", потом "ЭЛАБИНТ", потом три листа: "ОКОЛО", "МАГАЗИН", "ТЕПЛОЕ", потом: "СКОТЧ", "ВИДЕТЬ", "ДАЛЕКО", потом: "ЛЕЖАТЬ" и "1". Трое покивали, повернулись к Элабинту и подняли правые руки. Элабинт поднял правую руку, и они снова повернулись к Шнурки, тот показал: "ВЫ" "ОПОЗДАТЬ" "ПОЧЕМУ". Один из них сделал манящий жест пальцем. Шнурки покивал, зашел в убежище и вынес девять сумок. Приехавшие взяли по три и повесили их через плечо: ремни двух через левое, одной — через правое. Тот, который делал жест пальцем, открыл главное отделение сумки на левом боку, прогулялся пальцами по пачке листов и показал: "ВЕЛОСИПЕД" "МЕНЯТЬ" "МЕСТО", а стоявший рядом продолжил ряд: "ВНУТРИ" "МАГАЗИН". Шнурки покивал. Пока они укладывали листы на место, третий показал: "НОВЫЙ" "ВЕЩЬ", и первый, успевший уже убрать листы, дополнил его: "СМОТРЕТЬ" "?". Шнурки снова покивал. Второй поковырял пальцем сиденье велосипеда, отделил от него что-то и протянул на раскрытой ладони... вещь восхитительно тонкой лепки: изогнутая проволочка длиной с ноготь, толщиной как линии букв в тетради Провода. И — просто невозможно — мельчайшая бородка вблизи кончика, выступающая острием в обратную сторону. Шнурки показал: "ЗАЧЕМ" "?". Трое пожали плечами. Первый показал: "БЫТЬ" "МЕСТО" "ВЕЛОСИПЕД". Третий отцепил от рамы велосипеда имеющий такую же форму предмет, только длиной больше ладони, толщиной с три пальца и без заострения и бородки на конце. Протянул, так чтобы ладони с большим и миниатюрным предметами оказались рядом. Сравнение вызвало в Элабинте веселье. Шнурки стал делать небольшие наклоны головой, то влево, то вправо. Такие же быстрые короткие наклоны стали делать остальные. Наконец один из велосипедистов прекратил и за ним прекратили остальные; он показал: "ДВИГАТЬСЯ" "МАГАЗИН" "ТЕПЛОЕ". Второй, уже приделавший крючок обратно к седлу велосипеда, продолжил: "ШУБА" "МЕНЯТЬ" "МЕСТО" и третий добавил знак "?". Шнурки отрицательно помотал головой. Трое убрали листы, застегнули сумки, подняли левые руки. Шнурки поднял левую в ответ. Трое опустили руки, повернулись к Элабинту, подняли их. Элабинт поднял в ответ правую руку. Шнурки резко ударил его по руке. Элабинт понял и поднял левую. Трое сели на велосипеды и поехали по улице в ту сторону, откуда Элабинт пришел в начале... цикла, так это называется?

Он тронул Шнурки за локоть, покачал головой влево-вправо и стал копаться во внешнем кармане сумки в поисках вопросительного знака. Когда он нашел его и выставил перед собой, Шнурки уже держал ответ. "ИМЕТЬ" "НАЗВАНИЕ" "СМЕХ". Убрав бумаги, он пошел ко входу. Элабинт оглядел улицу, чтобы впитать побольше красоты, нарастающей минута от минуты. Серые горки вдоль улицы стали почти белыми, цвета автомобилей прибавили в яркости и контрасте, некоторые их поверхности стали полупрозрачными, в них отражались громады домов. Здесь и там на домах появились ровные прямоугольные окна. Монотонное небо несколько посветлело. Элабинта что-то стукнуло по шее. Он поглядел на Шнурки. Тот стоял в дверях, держа в руке камушек. Шнурки нетерпеливо замахал ему рукой, и Элабинт поспешил внутрь.

5.

Внутри было ослепительно светло. Потолок побелел и выровнялся, многие стеллажи обрели рельеф: в серых неровностях начинали угадываться плоскости полок, стопки тетрадей, журналов, бумажных пачек. Шнурки привел Элабинта к Проводу. Тот писал с неизменной скоростью, ровными, почти печатными буквами. Ни одной задержки, ни одной помарки. Шнурки встал у него за спиной, дождался, когда тот завершит абзац и перенесет ручку через две строки, чтобы написать новый заголовок, и только тогда положил руку ему на плечо. Провод покивал, не оборачиваясь, отложил ручку, открыл тетрадь на первой странице. Шнурки показал Элабинту: "НАДО" "ЧИТАТЬ". Убрал, листы и достал другой: "ВМЕСТЕ", потом еще два: "КАЖДЫЙ" "ЦИКЛ". Потом, в две серии: "КОНЕЦ" "СТРАНИЦА" "СООБЩИТЬ", "РУКА" "ПЛЕЧО" "ПРОВОД". Убрав листы, он подошел вплотную к столу, по левую руку от Провода и наклонил голову. Элабинт встал по правую руку и опустил взгляд на тетрадь. Они начали читать с начала. Когда дошли до заголовка "ГОНЧАРЫ", дальше которого Элабинт еще не читал, ему стало страшно, что он чего-то не поймет, а времени перечитать ему не дадут. И действительно, тогда, в первый раз, он понял немного.

"Быть гончаром много лучше, чем быть предателем. Чтобы новый человек стал гончаром, надо чтобы первым его нашли гончары. Поэтому надо искать по окрестностям и быть внимательным, и всех незнакомых вести в общину. Если новый будет говорить, что его посадили в автомобиль и привезли отсюда издалека, не нужно спорить с ним, иначе он расстроится и ко всем гончарам станет относиться недоверчиво. Это видение являлось многим, и называется "родильным видением".