Поролон и глина - [26]

Утро предатели начинали с того, что каждый лепил для себя компьютер, а один уходил во внутреннее помещение, где стоял такой же складной компьютер, только более большой и красивый, лепил его, лепил устройство для переноса данных, копировал тексты на него тексты, и давал потом всем, кто хотел в этот день читать, чтобы скопировали себе нужные тексты. В первое утро в новой общине Элабинт, увидев, что все лепят себе компьютеры, испугался, что его выгонят, когда увидят, что он не способен лепить. Он сделал отчаянную попытку, ни на что не надеясь, и, к его изумлению и восторгу, глина поддалась, и сил хватило, чтобы вылепить компьютер полностью. Он никому не сказал, что многие циклы не мог ничего лепить. Для себя же он решил, что умение у него отобрала башня в наказание за дерзость, но только до тех пор, пока оно не пригодится ему по-настоящему. С того момента он стал исповедовать тайный культ, поклоняясь башне. Перед самым пиком цикла, когда все смотрели на сам лес, Элабинт отыскивал глазами тонкий пропадающий силуэт башни на горизонте над лесом и мысленно выстраивал в голове слова молитвы. Он благодарил башню за то, что она простила его дерзость, и просил не отбирать у него способность к лепке.

Кроме компьютеров и, иногда, автомобилей, предатели ничего не лепили, даже теплую одежду зимой, поскольку преодолели страх перед холодом на деле, а не только в теории, как гончары, знавшие, что убить может лишь повреждение головы, но все равно кутавшиеся в шубы. Предатели обычно не выходили за пределы компьютерного зала — только на крышу встречать пик. Еще они выезжали на машине за новыми людьми, когда обнаруживали их где-то в городе во время бестелесных полетов. Но это случалось крайне редко, при нем только один раз. Так что, как правило, цикл за циклами, предатели не лепили вообще ничего, кроме компьютеров. Они интересовались миром физических вещей только в той степени, в какой он помогал им общаться между собой.

Такая твердая позиция логически вытекала из их доктрины. Они верили, что человек — тройственное существо. Первый и низший слой человека — тело, которое нужно, чтобы быть видимым для других людей. Оно требуется, чтобы человек не был одиноким. Второй слой — разум. Будучи в теле, он способен читать и писать, а вне тела — мгновенно перемещаться в пространстве и проницать предметы. Он усыпляет тело и освобождается от него на время, чтобы изучать мир людей с овальными головами. В этом смысле распад совершенно необходим, потому что если бы не распад, разум бы всем был более или менее доволен и никогда бы не догадался, что может отделяться от дела. Из всех иных миров, разум видит сквозь наш мир именно тот, где живут люди с овальными головами, поскольку дух — третий и главный слой — планирует воплотить следующие свои разум и тело именно там. Дух же на закате каждого цикла отбрасывает разум и память и, пронзив небо, путешествует в высших мирах, наполненных нечеловеческим блаженством и не поддающихся описанию в понятиях разума. Этим дух подготавливает себя к предстоящему в конце окончательному освобождению от разума и тела и перемещению в иной мир.

Предатели считали, что смерть и страх смерти — важнейшие инструменты в руках высших сил, помогающих человеку восходить по лестнице мудрости. Если бы не было смерти, человек был бы вечным узником в этом мире; он бы рано или поздно пресытился общением с другими такими же узниками, и потеряло бы смысл тело; он бы досконально исследовал два видимых ему мира, этот и мир людей с овальными головами, и потерял бы смыл разум. Тогда дух, страдая, влачил бы вечно бессмысленное существование в опостылевшем мире, находя лишь недолгое отдохновение во время распада, уходя от тела и разума в непознаваемые миры. Но, к счастью, дух способен бросить надоевшие ему тело и разум и создать себе новые в другом мире. Что же до страха смерти, содержащегося как в теле, так и в разуме, но не в духе, то он позволяет духу удерживать тело и разум в мире достаточно долго, чтобы насытиться этим миром, прежде чем переходить к другому.

Поэтому, считали предатели, человеку следует умертвить себя, как только страх перед смертью полностью покинет его. Умертвить, чтобы родиться в мире людей с овальными головами, где блаженный пик цикла царит вечно. Они были убеждены, что переходят именно в тот мир, и у них были к тому основания. Элабинт прочитал их доктрину в первый день в общине, но полностью принял ее душой, когда спустя много циклов увидел человека, подготовленного к переходу в тот мир. Когда Элабинт пришел в общину, тот вел одинокие медитации на другом этаже здания. В один из циклов, когда в листве уже были первые желтые крапинки, он пришел к ним и сообщил, что готов к смерти, и при взгляде на него у Элабинта сердце ушло в пятки от страха. Его голова, обычная, цилиндрическая, как у всех, в середине была такая, как у людей из другого мира. Пористое мясо головы было вырезано в середине, и вместо двух отверстий глаз и одного отверстия носа, были в глубине глаза с ресницами, выступающий нос с двумя ноздрями и рот, который развевался широко, обнажая белые твердые зубы и склизкий язык. Названия всех этих органов Элабинт почерпнул из книги, которую в тот же день ему записали на компьютер и которую он записывал себе в следующие несколько дней, пока не прочитал полностью. Человек с уродливой головой поднялся со всеми на крышу перед пиком цикла, и когда пик наступил, у всех на глазах вставил ножницы в голову между внешним привычным слоем и инородным внутренним — в районе части, называемой скулой. Утвердив ножницы, он двумя руками надавил на их ручки. Когда лезвия впились в пористое мясо головы, Элабинт не выдержал и отвернулся. Его тронули за плечо, он повернулся обратно, и увидел только ножницы и изуродованный цилиндр головы на мокром шероховатом рубероиде крыши.