Поролон и глина - [24]

9.

Элабинт еще никогда не чувствовал в себе такого заряда бодрости, проснувшись. Каким же изможденным и разбитым он начинал все прошлые циклы своей жизни! Ему просто не с чем было сравнить!

И еще! Он помнил, что было с ним вчера, а через память о вчерашней бестелесности, оказалась доступа память и о бестелесности позавчерашней. Подтверждалась его вчерашняя мысль, что чем раньше отделяться от тела, тем шире, интереснее, свободнее мир. Он не помнил только одно: что было после того, как он влетел в вязкое покрывало неба. А там было что-то чарующее и именно из него питался он своей новой сверхчеловеческой бодростью.

Он вглядывался в серую дымку над собой, пока не заметил краем глаза что-то черное сбоку. Слегка повернул голову и увидел битумно-черный холм. Эта нелепость сдернула задумчивость с него, и заставила оглядеться. Он проснулся раньше обычного: лежал не на плоской поверхности, а в небольшой впадинке довольно крутого склона. Неверное движение — и он покатится по нему вниз, в пасть улицы. Ярко вспомнилось великолепие ровной крыши на пике цикла, уют ее прямых углов и линий, и в следующий миг произошло невообразимое. Он уже лежал на ровной площадке шириной и длиной чуть больше его тела. Осторожно он глянул вниз, и у него закружилась голова. Узкий столб светлого желтоватого бетона с вкраплениями камушков, с торчащей арматурой вознес его над обсидиановыми холмами, запер в ловушке высоты. Ему показалось, легкое сотрясение прошло по столбу, и в груди все сжалось от страха, что тонкий столб подломился под своей тяжестью и сейчас рухнет. Вдруг он перестал чувствовать тело и увидел, как холм внизу превращается в квадратную коробку многоэтажного дома, увидел этот дом внутри и снаружи, со всеми окнами и дверными ручками. Увидел, как дом карабкается по шесту узкого бетонного столба, облепляет его собой и сливается с ним. Наконец, вновь воцарилась неподвижность. Не успел Элабинт насладиться красотой видения, как чувство тела вернулось к нему. Он лежал в безопасности обширной ровной крыши, как тогда, на пике цикла, и только черные комья черной бесформенности, разбросанные по крыше, напоминали о том, что цикл еще только начался.

Невероятная сила! Все гончары вместе не успели бы восстановить целый дом до прихода пика. Сомнений в том, что делать дальше, не было. Сейчас он слепит саму Башню!

Увидев такое чудо — а они непременно увидят — гончары забудут про все свои книги и карточки с буквами! Вылепив Башню, он выждет немного, чтобы они точно заметили, и перенесется к ним — он забыл в этот миг об ограничениях тела. Они увидят его, и еще не успеют связать одно чудо с другим в своих умах, а он уже у них на глазах целую улицу. И сделав так, он скажет им: "Я пришел освободить вас от рабства глины! Начинается новая эпоха!" Они упадут на колени перед ним, а он скажет: "Встаньте и берите бумагу. Сегодня мы будем писать историю мира заново".

В воодушевлении он вскочил, пробежался по крыше, встал на самый край, лицом к высокой оплавленной скале вдали — лицом к Башне. Представил ее пронзающей небо, блистающей в лучах солнца. Немного напряжения, и мир сместился, башня была перед ним, внутри и вокруг него. Он охватил ее тысячей невидимых творящих рук и напряг всю волю. Что-то в глыбе шевельнулось. Воодушевленный, он продолжил лепку. Глыба начала подниматься, но через мгновение восторг сменился ужасом. Он почувствовал, что чудовище, проснувшись, схватило его крепко, высасывает из него жизненную силу и не выпускает из цепких лап. Он трепыхался, пытаясь убежать в свое тело, но бесполезно. Лишь когда он ощутил внутри полную пустоту, тварь отбросила его.

Он стоял на краю крыши, его шатало, перед глазами все плыло. Поняв, что может легко упасть вниз, он отпрыгнул назад и в бессилье сел. Башня лежала вдали почти такой же черной глыбой, прибавив, может быть, четверть в высоте. Ожидая самое страшное, Элабинт приметил рядом черный ком, всмотрелся в него и увидел форму, которую тот должен обрести — кусок трубы. Но сколько ни рассматривал он внутренним взором эту конечную форму, с глиной ничего не происходило. Он мучил себя так долго, что ком стал сам вытягиваться и уплотняться, подчиняясь поступи цикла. Чуя ускорение процессов в мире, возвещающее скорый пик цикла, он бросил бесплодные попытки и сел на край крыши и стал рассматривать город, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. Он сел не на тот край крыши, где сидел обычно, а на противоположный. Чтобы не видеть Башню.

Миновав пик, не вызвавший на этот раз такого яркого переживания, как обычно, Элабинт поскорее лег и стал смотреть в небо, ожидая разделения. Он думал только о том, вернется ли к нему творящая сила с началом нового цикла или нет.

10.

Сила не возвращалась к нему, и несколько циклов он в отчаянии неподвижно лежал на крыше соседнего, более низкого дома — с которого не было риска увидеть башню. С нетерпением он ждал пика цикла, но не ради наслаждения им, а чтобы уснуть и летать по городу, изучая жизнь людей с овальными головами.

Вскоре он пресытился и ничего не хотел больше знать об их жизни. Тексты, которые приносили книжники, давали гораздо больше содержательного знания о них. Но он тянулся к этим странным уродливым людям. От пребывания рядом с ними ему переставало быть одиноко.