Порочная игрушка - [5]

— И все-таки, откуда у тебя пристрастие к шлюхам, Ke… эм… Как мне тебя называть?

Блядь, ну, спасибо, что не назвала меня Кеном. Не хотел бы портить ее лицо, прежде чем взгляну на него должным образом. Последний раз я был к этому близок.

— Меня зовут Брэкстон Кеннеди. Ты должна называть меня сэр, или господин.

Она капризно приподнимает темные брови. Большинство шлюх просто кивают и подчиняются. Этой же приходится заставлять себя быть покорной. Как только ее отпустит, с ней станет труднее справляться.

И это делает мой член охрененно твердым.

— Что, если я буду звать тебя Бракс?

— Тогда я сделаю тебе больно.

Ее зеленые глаза вспыхивают, когда она встречает мой скучающий взгляд, и я борюсь с улыбкой. Мне уже нравится, как она возбуждает меня. Причинять ей боль будет сплошным удовольствием.

— А если я нечаянно назову тебя так? Может быть, ты скажешь мне, как именно сделаешь мне больно? Просто, чтобы я была готова, — говорит она со злостью и добавляет с сарказмом, — Сэр.

Она снова начинает чесать свои бедра, и мне интересно, раздерет ли она себе кожу. Ее кровь будет повсюду, а ее еще даже не проверили. Было бы паршиво подцепить что-то от шлюхи, не успев даже трахнуть ее.

— Прекрати чесаться, — приказываю я с раздражением. — Это злит меня.

Она сжимает губы и скрещивает руки на груди.

— Есть хочу, — надувает губы шлюха.

Мою грудь пронзает неожиданная резкая боль — чертовы воспоминания из прошлого сами собой всплывают в голове, и я вынужден проглотить желчь, подступающую к горлу.

— Я накормлю тебя. Иди сюда, Банни.

Ее ноздри раздуваются, реагируя на имя, но она, не колеблясь, ползет на коленях к моим раздвинутым ногам. Могу поспорить, она отсосала бы мне, если бы я попросил. Но я не прошу.

— Закрой глаза и открой рот.

Банни кладет ладони на мои колени, и мне тут же хочется отпихнуть ее подальше от себя. Игрушки могут касаться меня только в том случае, когда я приказываю им сделать это, а не тогда, когда они, блядь, хотят. Но ее урчащий живот успокаивает мою внутреннюю ярость, и я игнорирую ее жест. Пока что. Объясню ей правила позже. Потянувшись в боковой отсек, я беру бутылку воды и банан.

Я начинаю чистить банан, и его запах немного перебивает вонь ее тела. Игрушка стонет. Она говорила, что сделает что угодно за гребаные наркотики, и ко всему прочему жалкое существо практически голодает. Это съедает меня изнутри, поэтому я быстро чищу банан, прежде чем сделаю какую-нибудь глупость — например, обниму ее.

— Хочешь? — спрашиваю я и провожу кончиком банана по ее губам.

Игрушка кивает, пальцами впиваясь в мои бедра, и раздвигает ноги, открывая доступ к паху. Опять же, этот жест должен был меня разозлить, но прижатый боксерами член встал.

— Ешь, как приличная девочка. Там, куда мы едем, будет много еды.

Тон моего голоса успокаивает ее, и она чавкает бананом. Шлюха выглядит, как голодающая собака. Когда она доедает банан, я даю ей бутылку, попутно встряхивая ее. Белое облако от таблетки, которую я заранее бросил туда, кружится в бутылке.

— Вот, выпей. Все до конца.

Она открывает рот, и я прижимаю бутылку к ее губам. Она пьет с жадностью, пока бутылка не становится пустой.

— Ты не расстегнешь их? Я могла бы попробовать. Я могу поднять его, если хочешь потрахаться.

Рвение в ее глазах вызывает раздражение, и мне хочется ударить ее по лицу.

Я ничего ей не отвечаю, вместо этого смотрю в ее вопрошающие глаза, которые начинают мутнеть. Дюбуа резко нажимает на тормоз, и игрушка падает на мою грудь, животом прижимаясь к моему толстому твердому члену. Из меня вырывается стон, и меня накрывает желанием трахнуть ее прямо сейчас.

Хочу скинуть ее на пол, чтобы она отстала от меня, прежде чем сделаю что-то глупое и импульсивное. Но когда она скользит руками вокруг моей талии, пока засыпает, я успокаиваюсь. Она удовлетворенно вздыхает, а вскоре я ловлю себя на том, что глажу ее длинные грязные волосы.

— М-м-м, — бормочет она, пока таблетки погружают ее в сон. — Спасибо, что спас меня.

Ее слова буквально врезаются в меня, и мне хочется накричать на нее. Сказать ей, что я хренов монстр, что собираюсь превратить ее жизнь в ад. Хочу плюнуть ей в лицо и объяснить, что собираюсь сделать ей очень больно, и мне принесет удовольствие рвать ее на маленькие кусочки.

— Не благодари меня, Банни, — говорю я тихо, хотя знаю, что она уже вырубилась. — В этой истории я — охотник, и я охочусь на кролика.

* * *

— Сэр, — приглушенно говорит Дюбуа. — Мы приехали.

Я просыпаюсь и ругаю себя за то, что заснул, пока мы ехали. Это не в моих правилах. Я всегда должен быть настороже, но по какой-то причине упустил это. Эта сучка могла бы зарезать меня во сне. Она стонет, и я качаю головой в раздражении, увидев, что Банни каким-то образом забралась ко мне на колени, а я обнимаю ее. Как я и говорил, это именно то, чего мне делать не стоит.

Но она голодала.

Позволяю чувству вины нахлынуть на меня и успокоить мой гнев. Только на этот раз. Путь был неблизким — я не так молод, как привык считать. Не могу сказать, что тридцать восемь лет — это много, но усталость накатывает все чаще.

Дюбуа выходит из машины и открывает заднюю дверь. По его виду и вздернутым бровям могу сказать, что он хочет спросить, в порядке ли я. У меня на руках вонючая задница девушки, и это ненормально. Но он знает свое место, и поэтому молчит. Я забочусь о моих игрушках, и сегодня эта нуждается в дополнительном уходе. Если попрошу Дюбуа отнести ее в отель, он сделает это, однако он знает, что это мое дело.