Порочная игрушка - [2]

Они никогда не отказываются.

Я поднимаю ножницы с сидения и машу ими перед ее лицом. Я так завелся, наблюдая, как игрушка бьется в несгибаемых объятиях Дюбуа. Если бы мы вернулись домой, я бы посмотрел, как он ее трахает.

Но потом я вспоминаю, что ее время вышло.

Я хочу новую игрушку.

Ту, что могу восстановить.

— Мне нужен сувенир, для моего альбома. — С ухмылкой я срезаю длинную прядь волос с ее головы. Я рад, что могу уловить аромат имбиря и васаби, когда подношу прядь к носу. Превосходно. Напоминание об одной из игрушек.

Я даю знак Ди, и он разжимает ей рот.

— Последнее слово, Свон?

Она рыдает, но не произносит ни слова. Сжалившись над ней, я наклоняюсь вперед и оставляю мягкий поцелуй на ее губах.

Я определенно буду по ней скучать.

Пока не получу следующую.

— Прощай, — говорю я, вздохнув. И этот вздох — последняя часть меня, что будет подарена ей.

Она кричит, когда Дюбуа вытаскивает ее из машины. Матвей помогает ему оттащить ее подальше от машины и от меня. Вместе они делают то, что я не люблю делать. Они делают сложную часть.

Моя часть всегда легкая.

Найти новую игрушку.

Играть с ней.

Сказать «прощай».

А мои парни делают все остальное.

Озноб охватывает меня от холодного ночного воздуха, и я закрываю дверь автомобиля. Мой разум чист, и я начинаю фантазировать о том, какую игрушку хочу следующей. Сегодня вечером я проведу некоторые исследования. Посмотрим, что поразит мое воображение. Возможно, моя следующая игрушка будет девушкой размера плюс — у меня всегда была слабость к изгибам и большим сиськам. Или, может быть, у меня будет лесбиянка с прической под мальчика — эту игрушку наверняка будет весело ломать. И рыжие, кажется, вошли в моду — может быть, я найду себе сумасшедшую рыжеволосую игрушку.

От этих мыслей член начинает твердеть, и я ухмыляюсь. Когда я избавлялся от Свон, на одну секунду у меня возникла мысль ее оставить. Потом я вспомнил, что не держу свои игрушки слишком долго. Я очень избалованный человек, и мне нравятся новые игрушки.

Когда крики Свон, наконец, стихают, Дюбуа возвращается к машине. Он садится за руль, и мы едем домой. Я смотрю на прядь волос между пальцами и улыбаюсь. Девятнадцать игрушек. Девятнадцать прядей волос. Девятнадцать раз я воплощал свои самые большие фантазии.

Я верю, что двадцатая будет особенной.

И не могу дождаться, чтобы сделать ее своей.

По крайней мере, на некоторое время…

ГЛАВА 1

Она

Я иду вниз по Брэйтмент-стрит в своей последней паре туфель, надеясь, что мои волосы выглядят прилично. Менее получаса назад я проснулась с бельем, закрученным вокруг ног, лицом вниз на тротуаре около паба на Шифнал, дергающаяся от своей последней дозы. Какой-то ублюдок не просто украл припрятанный порошок, но и забрал мои деньги. Я слишком облажалась, чтобы переживать о том, что он сделал, пока я была без сознания. В любом случае, это не имеет значения. Боли нет — значит, его маленький член не принес слишком большого ущерба.

— Это мой угол, ты, грязная сука, — огрызается местная шлюха, когда я прохожу мимо нее. — Иди со своей уродливой задницей в другое место.

Я с отвращением рычу сквозь зубы. Как будто ей принадлежит это место. Ее черные волосы — грязные дреды, похожи на змей у Медузы Горгоны. Держу пари, влагалище этой шлюхи просто кишит лобковыми вшами.

— Да пошла ты, шлюха. Чертов Болтон тебе не принадлежит, — выплевываю я, останавливаясь в нескольких метрах от нее.

Она продолжает ворчать, пока я копаюсь в своей сумке в поисках сигарет. Меня трясет от ломки. Очнувшись там, возле паба, я поняла, что наркотики и деньги пропали. Но, вместо того, чтобы умыться над раковиной, как нормальный человек, я вытерла слюни со своей щеки, натянула нижнее белье и отправилась на поиски клиента. Клиент — это деньги. Деньги — это героин.

Рядом притормаживает раздолбанная машина, и я надеюсь, что из-за меня. Медуза может думать, что владеет правами на этот угол, но я могу подцепить практически любого клиента, которого захочу. В отличие от нее, у меня нет никаких правил. Если клиент хочет, чтобы я сделала ему минет, то я приму его предложение и отсосу. Шесть фунтов они и есть шесть фунтов — чуть ближе к наркоте, которая мне нужна.

Героин забирает боль. Дыра в моей груди, которая пульсирует от горя и ненависти к себе, остается неизменной. Без героина я с трудом могу справиться. И сейчас воспоминания смешиваются с реальностью. Прошлое и настоящее сливаются в одно. Мне нужна еще одна доза.

— Сколько за эту сладкую киску?

Я выхожу из оцепенения и отвешиваю сальную улыбку засранцу.

— А сколько ты предлагаешь?

Он чешет щетину на скуле и смотрит на меня с беззубой улыбкой.

— Я на мели, детка. У меня осталась десятка до следующей зарплаты.

Меня уже бьет дрожь. Этому уроду пришлось бы заплатить пятьдесят. Но и десятка даст мне дозу. Брюстер (один из моих дилеров в этих краях) не берет меньше десяти.

— Отсосу за десятку, — отвечаю я, надеясь, что он согласится.

Он, приподняв брови и с возбужденным блеском в глазах, отворачивается, чтобы поговорить человеком, который сидит на месте водителя. Наконец, он появляется в окне и трясет пакетиком с порошком.