Популярные очерки о российских императорах - [8]
Всех своих подданных Петр воспринимал как солдат и общался с ними армейским языком — языком приказов: приказ — и все одеваются в «уставные» одежды, другой приказ — и все бреют бороды. Позднее же подобные указы царя посыпались как из рога изобилия, детально определяя, в частности, архитектуру и внешний вид строящегося дома, расстояние между строениями, «чтоб потолки были с глиною, а не бревенчатые и не дощаные, чтоб заборов не делать, а делать тыны, дабы ворам не свободно перелезить было»[9]. До нас дошли указы Петра, согласно которым местным властям нужно было строго следить за тем, чтобы крестьяне учились плести лапти того типа, который показался Петру наилучшим, чтобы убирали хлеб они не серпами, а косами, чтобы людей хоронили в гробах установленного образца, а надгробные камни не возвышались над поверхностью земли. Причем игнорировать царские указы и жить, как представляется лучшим самому человеку, было опасно: только за необмазанные глиной потолки или «неуставную» печь на первый раз нарушитель платил огромный штраф — 50 рублей, а «за другое преслушание» можно было угодить на каторжные работы.
Но если приведенные выше повеления государя затрагивали преимущественно внешнюю сторону жизни его подданных, то основная часть петровских указов простиралась как раз на самые важные ее сферы. В частности, «регулярство» предполагало, что все подданные живут и трудятся там, где им назначит государство, а всякая самостоятельность и свобода выбора людей в вопросах места проживания и рода деятельности жестко пресекалась: даже нищие и калеки должны были быть помещены в специально созданные государством богадельни, и за их нахождение в любом другом месте следовало наказание. Что же касается трудоспособного населения, то свобода его перемещения была существенно ограничена введенной Петром паспортной системой, за соблюдением которой строго следила, конечно же, полиция: пожалуй, единственным местом, где все еще можно было укрыться от грозного «государева ока», оставались только казачий Дон и сибирская тайга.
Особое же внимание власти заслуживали политические, государственные преступления, которые считались самыми серьезными и карались самыми жестокими наказаниями, причем перечень таких преступлений при Петре значительно расширился. Ну а выявлялись государственные преступления почти всегда с помощью доносов: стоило кому-либо произнести на людях роковую фразу «слово и дело», как полиция немедленно арестовывала и самого доносчика, и указанного им человека, после чего начиналось расследование, которое вели специально созданные царем сыскные учреждения — Преображенский приказ, образованный в конце XVII в., а затем — Тайная канцелярия, которая возникла в 1718 г.
Надо отметить, что власти всячески поощряли доносы. За верный донос человек получал награду — деньги, различные льготы в налогах и привилегии в торговле. Благодаря подтвержденному в ходе следствия доносу у крепостного крестьянина появлялся шанс получить свободу, а у горожанина — дом и имущество «государева преступника». Помещик, донесший на соседа, укрывавшегося от несения службы, мог рассчитывать на увеличение своих владений за счет его земли. В результате доносительство стало массовым явлением. В архивах сохранилось огромное количество дел, заведенных в Тайной канцелярии по доносам родственников, сослуживцев, соседей, случайных прохожих, собутыльников. Причем в большинстве случаев это были доносы не о реальном государственном преступлении или даже о намерении его совершить, а о неосторожных словах, сказанных людьми в кабаке, в бане, в людской помещичьего дома. Конечно, эти слова бывали грубыми, нецензурными, но, в сущности, безвредными: это была брань на власть, выражение недовольства человека своей жизнью, а то и просто проявление его минутной несдержанности. Но человек, сказавший такие «непотребные слова», считался оскорбителем чести государя и обвинялся, по сути, в намерении нанести ущерб государству. Более того, законы о доносительстве были написаны так, что люди, слышавшие подобные слова, были просто вынуждены доносить, ведь наказания за недоносительство о государственном преступлении были так же суровы, как и за само преступление.
Те, кто оказывался в Тайной канцелярии, попадали под следствие, которое могло длиться месяцами и даже годами. Допросы и очные ставки сменялись пытками в застенке. Чаще всего людей пытали на дыбе — приспособлении, похожем на виселицу. Пытаемого вешали за руки, завернутые за спину, и били по спине кнутом или прижигали огнем. Кроме того, его мучили с помощью раскаленных клещей, игл, заставляли ходить по острым спицам, закручивали ноги винтами в «испанских сапогах». С тех давних времен в русском языке появились фразы и выражения, которые пришли к нам прямо из застенка XVIII в.: «узнать всю подноготную» — то есть добыть сведения «из-под ногтей», куда загонялись тонкие спицы; «согнуть в три погибели» — скрутить человека веревкой с продетой через нее палкой так, чтобы он превратился в жалкий, стонущий от боли клубок. Ну а все то, что люди говорили под пыткой, тщательно записывалось и считалось более чем достаточным свидетельством вины человека, наказанием которому становилась жестокая казнь.
