Поперчить посахаренное - [19]

Внезапно, растолкав толпу льстецов и подобострастных фанатов «плохих парней», к Ханбину пробилась девушка и, неслышимая поначалу, стала что-то говорить ему. Потом, когда он попытался отойти, вцепилась в его руку. Длинноногая самка, что на каблуках была ростом с Ханбина, с утра была при нём, поэтому она попыталась отпихнуть незнакомку. Но та не поддалась, и её пришлось оттаскивать грубее. В результате девушка упала на пол, обливаясь слезами и протягивая руки к ногам уходящего БиАя, словно хотела ухватиться за них, как за своё последнее спасение.

— БиАй! БиАй, пожалуйста, не поступай так со мной! — навзрыд гремела она, заставляя Джинни ёжиться. — Прошу тебя, вернись! Дай мне ещё один шанс! Что я сделала не так? БиАй! — Толпа вокруг стала расходиться. В ревущей девушке с размазанным макияжем, униженной и не извлекшей опыта из пережитого, не было ничего приятного для наблюдения. Хёна не отвернулась, посмотрев на всю сцену.

— Одна из тех первокурсниц. Вот такие мы все перед ним… ползаем у его ног, а ему хоть бы что.

— Ну, не правда, ты себя так не вела. Ты скандалов в университете не устраивала, — попыталась приободрить её Джинни. Хёна тряхнула челкой, меланхолично ухмыльнувшись.

— В университете — нет. — По освобожденному коридору, в противоположную сторону которого ушла шайка плохишей, теперь можно было идти спокойно. — Но ты себе не представляешь, что я делала без посторонних глаз, подкарауливая его, чтобы ещё хоть раз поговорить… Сейчас вспоминаю — оторопь берет.

— А ты забудь! — Девушки вошли и приглядели себе ещё незанятые места поближе к кафедре. Джинни задумалась, почему же многие, фактически все, кто спал с БиАем, у кого он был первым, так сильно страдали? Вообще-то, есть теория психологической зависимости от первого партнера… Джинни подумала, что бы с ней было, если бы Юнги после всего, что они, наконец, испытали вместе, перестал ей поднимать трубку, звонить, бросил её. Каково бы было ей? Душу сковал лёд, едва она это представила. Это невозможно… она бы потерялась в этой жизни, сошла с ума, не знала, что делать, куда бежать, кому звонить… Нет, сначала она бы выплакалась Намджуну. Тот бы набил морду другу, вычеркнув его из своих контактов, если бы было кого вычеркивать, потому что за свою мелкую он бы забил и до смерти, успокоил бы сестру, поддержал. Джинни стало как-то спокойнее при мысли, что за неё есть кому заступиться, но одновременно с тем она поняла, что в эту категорию входит и Юнги. Он никогда не позволит себе поступить плохо, а тому, кто позволит обидеть его девушку — будет плохо от него.

В зал вошла Дохи, позевывая подползая к подругам. Джинни подождала, когда та усядется.

— Как вчера закончилось твоё душевное общение?

— Никак. Пока топчемся на месте. Но ничего, БиАй сильный мальчик, я в него верю, он меня осилит, — шлепнула рюкзак на стол студентка и принялась за поиск в нем необходимого для лекции.

— Он давно уже не мальчик, — не удержавшись и улыбнувшись на поведение подруги, заметила Хёна.

— А я всё ещё девочка — и это исключительно его недоработка.

— А почему, в самом деле, ты не займёшься каким-нибудь фитнесом? — вспомнила Джинни замечания Ханбина. — Если бы ты подтянула живот, убрала немного на бедрах, глядишь, цель приблизилась бы…

— Чего? — посмотрела на неё, как на контуженную, Дохи. Поозиравшись, она не нашла ни одного парня и, надев очки в круглой оправе, стала листать тетрадь с конспектами, ища, где они остановились, и приговаривая: — За все его прегрешения подкладывать под него очередную симпатичную и стройную телочку? Я очень надеюсь, что когда у нас с ним дойдёт до главного, у меня прирастёт ещё пяток килограммов. Пусть мучается.

— Ты хочешь его унизить или задавить? — уточнила Хёна.

— Быть задавленным жирной бабой во время секса — не самая героическая смерть, поверь мне. Тут одно с другим сойдётся. — В двери вошёл их одногруппник и Дохи, снеся очки с носа, едва не зашвырнула их, успев поймать, но криво, так что они несколько раз подлетели у неё над руками, прежде чем быть окончательно схваченными. Девушка убрала их в чехол, а чехол спрятала в рюкзаке. — А если серьёзно, — выдохнула она, спася свои окуляры. — То мне противопоказаны физические нагрузки. Когда я чем-либо начинаю заниматься, то устаю, трачу энергию и хочу есть. И чем больше я занимаюсь — тем сильнее желание покушать. Ограничивать себя в еде я не умею, поэтому каждый раз, когда я хотя бы пытаюсь приучить себя к зарядке, я наедаю ещё больше, чем было до неё. Нет, фитнес и спорт — не моё.

— Я бы даже поболела за тебя в твоих благих намерениях, — покачала головой Хёна. — Но представить себе не могу, как ты собираешься причинить боль этому мерзкому типу. Как ты его к себе-то прицепишь? Только наглостью?

— А почему нет? Самые неприступные крепости брались штурмом. А что такое штурм? Осада и атака, осада и атака. То позиционное затишье, то неудержимый напор. Иногда ведь даже без каких-либо хитростей обходились: лезут и лезут себе человечки на стены, лезут и лезут. Их скидывают, а они всё лезут. В результате лезущих человечков оказывалось больше, чем человечков, которые их скидывали, и они закреплялись на стенах, а там и крепость пала. А если брать меня и БиАя, то меня определенно оказывается больше, чем его. То есть, он значительно выше, но по объёму я котируюсь среди сокрушающих таранов и превосхожу его в два раза.