Поп и мужик. Русские народные сказки - [16]

— Иду в кабак.

— Так денег у тебя нет?

— Так вот — показывает кожух — попов кожух

пойду пропью.

А поп и говорит:

— Не срами, на лучше тебе пятьсот рублей.

Долго не отдавал Денис кожуха, да сжалился

над попом, отдал. Пятьсот рублей получил и

отнес деньги домой.

Взял дьяконов кожух и пошел мимо дьякона,

выбежал дьякон и спрашивает:

— Куда, Денис?

— В кабак.

— Так у тебя денег нет?

— Так твой кожух пропью.

— Отдай, пожалуйста, кожух, возьми, что

хочешь, не срами.

— Сколько дашь?— спрашивает Денис.

— Полтораста рублей дам.

Взял Денис деньги, отдал кожух и пошел

домой. Взял цыган, в кожух и идет мимо цыгана.

Выскочил цыган.

— Куда, Денис?

— В кабак.

— Так у тебя денег нет?

— Так кожух твой пропью.

— Не делай срама, — говорит цыган, — отдай

мой кожух, а с меня, что хочешь, возьми.

Запросил Денис четыреста рублей. Долго

цыган торговался — ничего не сделаешь: не уступает

Денис. Вбежал в хату и говорит жене:

— Вон гонят табун коней, дай четыреста

рублей, куплю весь табун.

Жена вынула из сундука и дала.

Обманул цыган жену и отдал Денису деньги,

а кожух взял.

Пришел Денис домой, подсчитал деньги. А жена

и спрашивает:

— Много получил?

— Тысячу пятьдесят рублей.

Мужик свои заработанные пять тысяч приложил,

и стало шесть тысяч пятьдесят рублей.

Зажили тогда они с женою. Поехали на

ярмарку, купили много коров, лошадей, телеги.

И стали тогда жить да богатеть. А жена покаялась

и стали они любить друг друга.

ДЬЯК ТИТ ГРИГОРЬЕВИЧ

Шел работник с поля домой за завтраком

хозяину. Подходит к дому, слышит, что хозяйка

с кем-то разговаривает. Прислушался — а это

дьяк наш, Тит Григорьевич.

— Ишь, вчера был и сегодня снова, нужно

его проучить. Чего он повадился?

Начал стучаться в дверь

— Тетка, открой!

В хате перепугались.

— Прячьтесь, Тит Григорьевич, хоть иод

печку,— говорит хозяйка.

— О, боже мой, боже, —тарахтит с перепуга

Тит Григорьевич.

Бросился прятаться.

Хозяйка отперла работнику, и он только при-

метил, как пятки Тита Григорьевича шмыгну ли

под печь.

— Прислал хозяин, чтобы дали хлеба да сала,

а то мы сегодня не придем ужинать.

— Как же, дам я вам сала! А хлеба и воды

не хотите? Заработались. Там в поле, может,

лежат, вывернув бока, а тут еще давай им сала!

Возьми, вон хлеб лежит, да и иди к чорту из

дома.

— Да еще хозяин сказал, чтобы я наносил

дров под печь: завтра хочет на печи зерно

сушить, или чего еще, так топить будет

— Сама наношу, иди себе, ступай.

— Нет уж, тетушка. Вам и за коровой итти,

и телят загонять надо, дайте уж я наношу.

И быстро, притащив охапку дров, не дал

дьячку удрать из-под печи: сразу туда одно

полено за другим, — дьяк только кряхтит.

Хозяйка гони г его от печи, а он знать ничего

не хочет. Накидал дров, взял хлеб и пошел из

избы.

Откидала тогда хозяйка дрова, вытащила Тита

Григорьевича. Вылез он, отряхивается:

— Ох, ох, господи, вот окаянный! Я уже

отходную по себе читал.

— Вы завтра уж не приходите. Пойдете на.

свое поле, так я вам есть вынесу всего хорошего.

Не знаю только, найду ли дорогу до вас,

в поле?

— Ничего, моя благодетельница, я при повороте

на свое поле посыплю сеном, по которому

вы легко узнаете дорогу ко мне.

— А, хорошо,— сказал слушавший подокном

работник, пошел на свое поле к хозяину и

говорит:

— Дядя, завтра тетка нам обедать принесет.

— А что завтра за праздник?

— Нет никакого праздника, а так.

— Ну, это что-нибудь большое в лесу

сдохло!

Утром рано работник у дьяка с дороги сено

забрал да и посыпал на свою тропу. В полдень

несет хозяйка обед, на сено, глядя, а йотом

видит, что не туда попала, уж хотела вернуться,

да работник машет:

— Сюда, тетка, сюда!

Туг уж, хочешь, не хочешь, а надо нести.

— Ах, какая ты добрая, тетка, принесла нам

обедать! Я тут совсем пропал.

≪Чтоб ты тут и совсем сдох≫,—думает баба.

А они едят, даже за ушами трещит. Да, не

плохой обед: борщ с салом, каша молочная,

вареники!

И в праздник лучшего не требуется.

Работник ест и думает:

— ≪Как бы так, чтобы ничего не оставить,

чтобы она и объедков не отнесла дьяку≫.

— Вы будете борщ есть, тетушка?

— Нет, не буду.

— А, так я вылью.

— Не выливай.

— Уж вылил, тетушка,— говорит он, опрокинув

миску на землю.

— А чтоб из тебя душу выперло, что ты

пищу не жалеешь.

— Вам же будет легче нести. А вареники

вы нам оставьте: мы еще пополуднуем.

Пошла она с пустою посудою и дьяка не

искала.

На другой день работник с хозяином идут

домой. Подходят и слышат, что дьяк опять гут.

Стали стучаться. Хозяйка тогда обвязала дьяка

полотенцем и толкнула в сени, к телятам.

— Нагнись,— говорит,—и мычи, так они не

узнают, подумают, что полосатый теленок.

Вошел хозяин:

— Здорово, жинка моя милая!

— Здравствуй, муженек!

— Чего это телята мычат?— видно пить хотят,

я погоню их сейчас к воде.

— Я их сама напою.

— Нет ты иди за коровой, а то скоро стадо

придет.

Взял прут и погнал к воде:

— Пейте иродовы телята!

Дьяку и не хочется пить, а надо, а то прут

за плечами.

Пригнал домой работник встретил и говори ι:

— Дяденька, вы полосатого теленка опоили! У

него кровь набросится, ему надо ухо разрезать.

— Надо раз опилась скотина! Что ж, резать,

так резать.

И принялись они вдвоем мучить сердешного

Тита Григорьевича. Уж пришла баба, так отняла

того теленка, уверивши, что это не кровь, а што

он давно хиреет, и выпустила за ворота пастись.