Это было совсем не плохо придумано, если иметь в виду интересы лошадей. Относительно этого у Расти всегда было не плохо придумано, но…
– Для них – просто замечательно, – сказала Джейн. – А для тебя?
Расти, помолчав, заговорил:
– Я чувствую себя счастливым, когда думаю о Кентукки… Вряд ли я смогу испытать где-нибудь счастье. И я испытываю счастье, думая об Уильяме. В конце концов он ребенок Алисы. Но когда человек проводит всю свою жизнь в постоянном труде, доводя что-то до совершенства, он не может уйти из жизни, не бросив прощального взгляда. Джейн, девочка, ведь ты так старалась, пытаясь угодить мне! Прошу тебя сделай ради меня и это!
– Что?
– Я должен быть спокоен за будущее наших мальчиков и девочек. Я буду страдать, если придется оставить их на кого-то другого. Понимаешь, чего я хочу?
– Да, Расти, но ты-то понимаешь, какие чувства испытываю я?
– Не совсем. Этот Родден Гаир…
Этот Родден Гаир. Джейн неожиданно вздрогнула, затем встала со стула и пошла к выходу. Родден, она думала о нем. Род…
Тот день во многом был похож на этот. Тот день, когда Джейн встретилась с ним в первый раз. Это был солнечный день. Род приехал к ним, чтобы поужинать с Расти. Как хотел этого его хозяин Уильям Бауэр. Потом вышел из дома на прогулку и тут же покорил сердце Джейн.
Высокий, голубоглазый, обаятельный, он сразу же завоевал ее… – Это было очевидно. И очень польстило самолюбивому Роддену Гаиру.
В течение двух недель они настолько сблизились, что объявили о помолвке. Все было в розовых тонах, волшебным, романтичным, неповторимым. Это свело бы с ума любую девушку. Родден был неискушен в делах любви и планировал сыграть свадьбу сразу же после того, как они ступят на землю Сиднея, что, как он говорил, должно было произойти в начале следующего месяца.
– О нет, Род, мне хотелось бы стать твоей женой в середине месяца. У Мелинды в следующем месяце будут жеребята, и нужно подождать неделю или около этого.
– Хочешь подержать ее за копыта?
– Родди!
– Джейн! – передразнил ее Род.
– Род, я серьезно.
– И я, Джейн. Вряд ли я когда-нибудь был серьезней, чем сейчас. Для тебя кобыла важнее меня, что ж, прекрасно! – Родден пытался превратить все в шутку, но Джейн почему-то было не до смеха.
– Но это не так, Родден. Я выйду за тебя замуж прямо сейчас. Сию минуту.
– Но я не хочу так! Все должно происходить по обычаям нашей семьи.
Джейн помолчала, а затем медленно сказала:
– Но зачем уезжать именно в это время, мы могли бы подождать одну неделю.
– Мы уедем тогда, когда я наметил!
– Родден, я знаю, что кажусь тебе неблагоразумной.
– Так оно и есть.
– Но для Мелинды это очень важное событие. В прошлый раз все было очень плохо, наш ветеринар считает, что…
– Или я, или кобыла! Я осмотрел ее и могу с уверенностью сказать, что она сильна как тяжеловоз, – со смешком сказал Род.
– Это только так кажется, – тихо возразила ему Джейн.
– Но лошадь все равно находится в хороших руках, моя дорогая Джейн, и старый Рассел присмотрит за ней. Ты же не будешь торчать в этих конюшнях всю жизнь! Мы не будем!
Джейн обратила особое внимание на его последнюю фразу, но ничего не сказала.
– Я согласна, что нужно быть благоразумной, – ответила она, – но, конечно, привязанность…
– Ни в коем случае не должна проникать в какую-нибудь работу, Джейн. Боже мой, что я здесь увидел! Ты преклоняешься перед лошадьми?
– Нет! – огрызнулась Джейн.
– Я видел женщин, обожающих собак, – продолжал Родден. – Обыкновенные женщины, дрожащие за своих Рида, или Ровера, или Принера, но мне еще не доводилось видеть женщину, благоговеющую перед лошадьми.
– Родден, мне нравятся лошади. Если хочешь добиться чего-нибудь, то нужно любить свое дело.
– У тебя замечательная работа, и, я надеюсь, со временем она станет весьма прибыльной, но она никогда не станет таковой, если страницы твоей биографии будут заполняться не цифрами, а душещипательными историями.
Они стояли, обжигая друг друга взглядами, и никто из них не хотел уступить. Если бы Родден сказал: «Дорогая, я понимаю тебя, но пойми и ты меня, давай поедем вместе, ты мне нужна», то Джейн согласилась бы, не раздумывая. Но Родден вместо этого сказал:
– Жрица лошадей! Ну хорошо, оставайся и держи копыта Мелинды.
Сказав это, он повернулся и ушел.
Джейн не могла поверить, что это произошло. На ее пальце было его кольцо, а в сердце – надежда. Они любили друг друга – и расстались.
Через месяц пришло письмо от Уильяма Бауэра, австралийского племянника Алекса Рассела, который благодарил своего дядю за добрые советы по уходу за лошадьми. И это было все.
Прошел еще месяц, но Джейн так и не получила письма.
Подождав еще месяц, она пошла на почту и отослала кольцо. Опять никакого ответа. В конце шестого месяца стало ясно, что от Роддена писем не будет. И все произошло из-за такого пустяка! И тем не менее…
– Дверь закрыта? – однажды спросил ее Расти.
– Да, Расти, – ответила Джейн.
– Тогда не мучайся. У вас… Просто у вас не было родства душ.
– Расти, ты дурак!
– Дурак Гоулд, жеребенок Золотой Девушки. Тебе он нравится?
Медленно, но уверенно, борясь со своей болью, Джейн возвратилась к жизни, выбралась из той пропасти, в которую ее столкнула тоска.
