Полюбуйтесь… Коррупция: хроника одного судебного расследования - [19]

…Приняв «отказным порядком» все ходатайства стороны Истца и заслушав заключительные прения сторон, суд удалился в совещательную комнату, после чего возвратился в зал заседаний и огласил резолютивную часть Решения:

«В удовлетворении исковых требований Борисова Бориса Борисовича к ООО “ГУК – Краснодар” о возмещении убытков, причиненных в результате пожара, отказать»[170].

* * *

Однако так просто и схематично завершить повествование о перипетиях судебного процесса нам, в общем-то, не хотелось бы. Процесс интересен, причем не только тем, какие искривления пути движения к итоговому результату в нем обнаруживают себя, но также и со стороны усмотрения внутренней мотивации, побуждающей стороны действовать именно так, а не иначе.

…Как человек, получивший художественное образование и уже на базе художественного – образование философское, я традиционно обращаю свое внимание на особенности внутренних естественных психических установок человеческого самоопределения и специфической мотивации поступков, исходящих из такого рода установок.

Человек ведь самоопределяется всегда, употребим тавтологию, человекоцентрично. Все разговоры о первичности родового-социального относительно человечески-индивидуального-личного, получившие даже свое закрепление в общеизвестной[171] теории о «социальной сущности человека», – это больше идеология, нежели истина. Истина же в том, что человек – живое существо и инстинкты жизни ему значительно ближе и понятнее, нежели исходящие из социального воспитания и образования установки на первичность интересов социальной организации в отношении его личных живых человеческих интересов.

Вместе с тем, всегда и во всем реализуя первичность своего интереса именно как живого существа, человек одновременно обнаруживает себя персонификатором социального рода: гражданином, членом социальной общины, специалистом и др. И эта персонификация, как въевшееся в саму человеческую душу социальное начало человеческого рода, как действующее (опосредовано живым человечески существом) начало антистихийной-постживой природы социума[172], трансформирует душу человека, заставляет его вполне по живому человеческому порыву совершать то, что жизни не вполне адекватно, но адекватно пост-жизни. Персонифицирующее социум ролями его членов, человечество обнаруживает себя неестественно многоликим, исполненным не адекватными жизни потребностями и способом их удовлетворения. Не только борьба за выживание, стремление к самосохранению и упрочению себя в нише своего жизненного ландшафта, но жадность, эгоизм, стремление к власти над средой бытия в условиях социально-организованного существования характеризуют «нормальные» социальные проявления человеческого Я. И в этом испорченном социальностью порядке жизни именно упразднившая естественные живые человеческие связи социальность дает человеку также и ключ к преодолению «суматохи нескончаемой борьбы», в которой постоянно обнаруживается, что «человек человеку – волк». Именно социальность обеспечивает порядок в том самом беспорядке живых человеческих отношений, которые названная социальность (внедрившись в человека вирусом) сама же и породила.

Однако, наводя порядок и веру в закон, который приходит в человеческое общежитие одновременно с социальностью, последняя не только подчиняет человека и его естественное самоопределение «руслу закона», но (не менее того) побуждает человека, чтобы (совершенно в традициях живой стихийной природы) использовать «законом организованное бытие» в качестве средства-инструмента все еще продолжающейся жизненной стихии[173].

Именно потому, что человеческое социальное самоопределение фундаментально детерминировано живой природой человека, оно, будучи социальным, коррумпировано в самом своем фундаменте. Человек просто не способен существовать иначе, кроме как превращая общество (социальную организацию) в средство удовлетворения своих жизненных потребностей, существовать вне оборачивания социального из «цели личной жизни» – в средство удовлетворения потребностей таковой жизни[174].

Вводя материальный интерес в качестве средства консолидации популяции человечества, обеспечивающего решение адекватных обществу проблем, социум одновременно стремится к ограничению названного стимула материального интереса[175], к превращению человека в «чистого функционера» пост-живой (по разумному основанию) социальной природы.

Для регуляции межчеловеческих отношений в рамках социальной организации общество «изобретает» закон, определенный порядок социальных отношений. Закон противоположен естеству стихии природы и одновременно направлен на то, чтобы не вступать в открытое противоречие с закономерностями, являющими себя в таковой стихии. Как результат, в масштабе закона и возникает зона «фиктивного бытия» или, как говорили мудрецы античности, «бытия по мнению»[176].

…Если говорить о такого рода проявлениях закона на примере житейского противоречия, которое (в форме судейского разбирательства) рассматривается в этой книге, то уже здесь обнаруживает себя, как минимум, несколько точек[177], назвать которые мы уже можем с полной определенностью. Одна из таковых «точек» заключается в недоверии «очевидностям»