Полвека в Туркестане. В.П. Наливкин: биография, документы, труды - [196]

Факты этого рода, мне кажется, с достаточной убедительностью говорят о необходимости принципиального рассмотрения этого вопроса на предмет установления правильного и однообразного для всех подлежащих учреждений взгляда на сущность вакфовладения и на значение вакуфного документа.

Д) Согласно 6-й статье Правил о введении в крае поземельноподатного устройства, вакфообладающим учреждениям своевременно было предложено представить в подлежащие областные правления «всякого рода и наименования документы, установля-ющие вакуфные права на земле», причем было объявлено также, что документы, предъявленные по истечении означенного срока, будут признаны «недействительными».

Некоторые вакуфные учреждения по разным причинам не представили своих документов в указанный срок.

Отсюда возникает спорный до сего времени вопрос о том, как следует ныне трактовать такие документы, конечно, в случае отсутствия признаков их явной подложности: недействительными в смысле лишь права на ходатайство об обелении значащихся в них имуществах или же недействительными в смысле непризнания за этими имуществами их дальнейшей принадлежности к разряду вакуфных.

Ввиду вышеприведенных соображений, казалось бы, следовало признать, что так как Правила регламентируют лишь податное устройство края, то и употребленное в 6-й статье их выражение о недействительности должно бы пониматься лишь в фисковом смысле, т. е. в смысле права на обеление, а отнюдь не в отношении права дальнейшего владения без освобождения от уплаты государственной подати.

Во всяком же случае разрешение вопроса о существе дальнейших отношений таких имуществ к фактически обладающим ими ныне учреждениям представляется несомненно желательным, что указывалось уже и раньше, напр., бывшим управляющим Туркестанской судебной палатой г. Мордвиновым в его докладе от 10 марта 1893 года, военным губернатором Ферганской области в рапорте от 24 сентября 1893 г. за № 218/9576, и Самаркандским областным правлением в его журнале общего присутствия от 13 октября 1893 года за № 50. (Дело канцелярии 1893 г. № 34). Вышеупомянутые лица и учреждения единогласно признавали необходимость рассмотрения всех вообще вакуфных документов и незаконность отобрания в казну вакуфных имуществ (вследствие непредставления в назначенный для того срок вакуфных документов в областные правления) местной властью, ибо это может быть сделано только в законодательном порядке.

Е) Согласно 267-й статье Положения, на областные правления возложены между прочим «устройство управления вакуфами, наблюдение за правильностью употребления вакуфных доходов» и ревизия их.

До настоящего времени ничего подобного управлению вакуфными имуществами, как известно, организовано не было, причем попытки местной власти установить хотя бы какой-нибудь контроль не пошли дальше основанного на настояниях учебного ведомства предложения, и то лишь одним только мутаваллиям туземных мадраса, вести по той или другой форме отчетность в расходовании вакуфных доходов и иметь описи принадлежащим мадрасам имуществам, что однако же и до сего времени многими мутаваллиями не исполняется (Журнал Совета. 10 марта 1894 г. № 10).

* * *

Отношения к вакфам учебного ведомства. В 1890 г., ввиду ВЫСОЧАЙШЕГО повеления 17–29 мая 1875 г., согласно которому все инородческие школы Туркестанского края должны находиться в ведении местных инспекторов народных училищ, была учреждена должность 3-го инспектора народных училищ Туркестанского края, на которого, по соглашению, состоявшемуся между Туркестанским генерал-губернатором, как попечителем учебного округа, и министром народного просвещения, было возложено на первое время приведение в полную известность в учебном, бытовом и имущественном отношениях, всех туземных мадраса края с тем, чтобы по выполнении этой подготовительной работы, на почве фактического опыта, впоследствии означенному инспектору была бы преподана специальная инструкция по заведованию упомянутыми школами Туркестанского края.

При приведении в известность имущественного положения названных школ, начатого осенью 1890 г., на первых же шагах деятельности 3-го инспектора, выявились крайняя халатность отношений к делу одних мутаваллиев и крайняя недобросовестность других, причем выяснилось также, что контроля над их действиями нет, а назначения на эти должности, за исключением Кокандского уезда, совершаются самопроизвольно, без ведома какого бы то ни было русского начальства.

Так, напр., мутавалли Ташкентского мадраса Махмуд Дастур-ханчи[642], Ишан-хан-ходжа, уехав в конце 80-х годов в Мекку, откуда он не вернулся, оставил за себя своего сына, Султан-ходжу, который, переселившись одновременно с ним в Коканд, в свою очередь, оставил за себя некоего Ишан-ходжу, который по своим торговым делам жил главным образом в Чимкенте и в Аулие-Ата. Здание мадраса и его вакуфные имущества несколько лет оставались совсем без призора, причем фактически не было и ответе-твенного лица, ибо Ишан-ходжа отнюдь не мог считаться официальным ответственным заместителем мутаваллия, назначенного еще при ханском правительстве.