Полвека в Туркестане. В.П. Наливкин: биография, документы, труды - [111]

Надумав совершить намаз, женщина предварительно моет лицо, руки до локтя и ноги до щиколоток. (Чаще других совершаются намазы: утренний и предпоследний – намаз-ахшам). Затем она надвигает платок на лоб так, чтобы не было видно волос, и концы платка распускает спереди. (Мужчина молится в чалме, конец которой, около ½ аршина, спускается на левое плечо. Чалмы здесь преимущественно белые). Приведя платье в порядок, дабы предстать пред лицо Аллаха в приличном виде, молящаяся расстилает на полу, поверх кошем (или ковров), или чистый маленький коврик, или специально для этой цели имеющийся джай-намаз[432], коврик же из толстой бумажной материи светло-желтого цвета, или большой платок, или, наконец, халат и обращается лицом к кыбле (св. мечети) и вполголоса произносит молитвы, сопровождая их наклонениями туловища, земными поклонами, поворотами головы и другими символическими движениями.

В солидных и набожных семьях, в то время как в комнате кто-либо из присутствующих совершает намаз, обыкновенно или водворяется молчание, или же все говорят тихо, вполголоса. Но в большинстве случаев совершение намаза одною из присутствующих отнюдь не мешает прочим, не только громко разговаривать, но даже и хохотать. Говор этот умолкает лишь в последний момент намаза, когда молящаяся (или молящийся), отерев лицо руками, обращается к присутствующим с приветствием: «Селям-алейкюм».

О посте мы говорили уже выше. Из других обрядов религии с наибольшею охотой женщина исполняет поездки на богомолье, хождение на могилы родственников, оплакивание покойников, празднование Курбана и Рамазана и пр., словом все то, что настолько же может быть названо религиозным обрядом, насколько и развлечением, которые здесь далеко не разнообразны и до которых, как мы уже видели выше, сартянка, даже и пожилая, всегда очень большая охотница.

Местами богомолий являются главным образом мазары, могилы людей, считающихся почему-либо святыми. Иногда под именем мазара разумеется также место, освященное какими бо происшествием. В этом случае имеющиеся здесь деревья тоже считаются священными, не рубятся, а на сучья их каждым посетителем такого мазара, навешиваются лоскуты, тряпки, нитки и пр. В Араване, кишлаке Маргеланского уезда, есть мазар и иного свойства. На поверхности одной из граней небольшой скалы, находящейся поблизости от кишлака, имеется изображение, напоминающее собою фигуру всадника в миниатюре. Из-под скалы бьет ключ, а над ним на 3/4 или ½ аршина в той же скале виднеется небольшое, совершенно отшлифованное углубление, в которое можно вложить часть человеческой головы. Сарты веруют, что изображение всадника есть тень халифа Али, случайно упавшая на скалу, и что посещение этого мазара помогает от головных болей. Больные вкладывают свои головы в углубление, имеющееся в скале несколько выше того места, откуда бьет ключ.

Мазаров очень много; большинство наиболее чтимых находится в горах или предгорьях Ферганы, почему для посещения их избираются обыкновенно май, июнь или июль месяцы, когда в горах наступает лучшее время года, а подножный корм еще не совсем стравлен.

Все мазары обладают более или менее различными свойствами. Так, напр., посещение Араванского мазара помогает от головных болей, а посещение мазара, находящегося в Канибадаме и носящего название кук-юталь-мазар, считается наиболее верным средством от чахотки и коклюша (кук-юталь – коклюш и чахотка). В Наманганском уезде особенно чтимых мазаров – два: Падша-ата и Бава-ата; оба они находятся в горах и довольно высоко: наибольшее число богомольцев, пеших и конных, тянущихся сюда целыми караванами, приходит в июне месяце. Про оба эти мазара сарты говорят так: «Хочешь молиться о богатстве, иди на мазар Падша-ата; молиться о рождении ребенка – иди на мазар Бава-ата».

Из мазаров, известных не только в Фергане, но и далеко за ее пределами, следует упомянуть о мазаре Тахт-и-Сулейман (трон Соломона), находящемся на вершине горы того же имени, около города Оша[433].

Отправляясь на богомолье, мало-мальски состоятельные люди берут с собою туда же жертвенного барана или козла. Если дорога это позволяет, то женщины и дети едут на арбах. Набожные идут часть пути пешком, гоня перед собою барана или козла. Придя на мазар и совершив там моление, режут приведенное сюда жертвенное животное; шкура и часть мяса отдается шейхам данного мазара, из рода в род пользующимся правом получения всех вообще приношений, делаемых богомольцами, а другая часть съедается здесь же, на мазаре, самими последними. (Такое жертвоприношение называется худаи – божеское). Иногда, если предполагается посещение одного из ближайших мазаров, вместо заклания барана, или козла, ограничиваются одним лишь приготовлением на мазаре какой-либо пищи, принятие которой здесь же считается душеспасительным (саваб).

Нередки случаи, когда на такие ближайшие по расстоянию мазары женщины ездят без мужей. Пять-шесть баб составляют компанию, забирают припасы, нанимают сообща арбу и отправляются.

Говоря о мусульманской религии и ее житейском значении, мы сказали уже между прочим и о том уровне, на котором стоит развитие или, вернее, сумма знаний, обладаемых туземным обществом. Потому здесь, говоря о знаниях женщины, мы считаем возможным ограничиться тем лишь замечанием, что в общем круг ее знаний гораздо уже, чем у мужчины. Грамотных женщин, обыкновенно с трудом разбирающих небольшое число книг, написанных на тюркском языке, и с трудом же могущих написать какое-нибудь простенькое письмо, немного. Чрезвычайно редкими исключениями являются женщины, знакомые с богословием и правом, к которым в этом случае обращаются (обыкновенно женщины же) с вопросами и за советами так же, как обращаются с этим к