Полвека в Туркестане. В.П. Наливкин: биография, документы, труды - [105]
Не раз нам приходилось встречать женщин, поражавших нас уменьем не только складно говорить, но и в высшей степени искусно излагать свои мысли, в смысле уменья вести речь настолько же красиво, насколько и последовательно. В большинстве случаев это жены ханских служилых людей, много видавшие на своем веку и сталкивавшиеся с самыми различными сторонами и явлениями туземной жизни.
Благодаря крайней общительности и привычке не видеть в явлениях своей семейной жизни тайны, которую нужно скрывать, сора, которого не следует выносить из избы, незнакомые, в первый раз видящие друг друга женщины в самом непродолжительном времени, через полтора-два часа, чувствуют себя давно знакомыми. При проявлении взаимной симпатии, одной такой встречи достаточно для того, чтобы они называли друг друга ур-так, приятельница, товарка.
Помимо таких случаев и происшествий, как смерть, поминки, свадьбы, разводы и пр., наиболее излюбленными темами женских разговоров являются: ссоры с мужьями, сообщения о беременности и числе детей, о давности и характере последних менструаций и, наконец, даже о подробностях сожительства с мужьями.
В последнем случае обыкновенно спрашивают: «Давно ли вы совершали омовение?» Говорить на ты не принято даже и между самыми близкими знакомыми как в высших, так равно и в низших слоях общества.
Домашний сор, тщательное припрятывание которого от посторонних взглядов регламентируется русским домостроем, здесь, наоборот, выносится на улицу, и одинаково как женщиной, так и мужчиной. Оттого, несмотря на кажущуюся замкнутость женщины, на скрывание ее от посторонних глаз и хождение под чимбетом и паранджи, жизнь данной семьи не только никогда не является секретом для соседей и знакомых, но, наоборот, вполне известна им во всех не только материальных, но даже и в нравственных подробностях. Очень часто случается, что вслед за оскорблением или побоями, нанесенными мужем, жена кричит: «Вай-дод!» («караул»). Каждый, услыхавший этот крик, не только может, но даже обязан войти во двор и сделать возможное для примирения. Роль примирителя считается священной; примирение враждующих – одно из тех душеспасительных дел, за которые воздается в будущей жизни, а потому от роли этой никто никогда не отказывается[429].
Привычка или, вернее, практика такого оглашения своей семейной жизни является для туземной женщины щитом, хранящим ее от тирании мужа; несмотря на те права, которыми снабжают последнего и религия, и обычное право, тирания мужа здесь, в сущности, гораздо меньше, чем в Европе; здесь он может проявлять ее в том только случае, если материальные условия лишают женщину возможности воспользоваться при надобности ее правом на развод; ниже, ознакомясь с последним, читатель увидит, что в некоторых, по крайней мере, отношениях положение мусульманской женщины лучше, а круг ее личных прав неизмеримо шире, чем у женщины европейских народов. Подробнее мы будем говорить об этом ниже, а теперь вернемся к болтливости туземной женщины, свойственной ей столько же, сколько и любовь злословить, сплетничать и пикироваться, развитая в ней, женщине, несравненно более, чем в мужчине.
Гостья, считающая себя по общественному положению выше хозяйки, никогда не стесняется сделать ей то или другое замечание относительно чистоты в комнате и пр.; в большинстве случаев говорится это, конечно, намеками, но с очевидным желанием кольнуть, и кольнуть как можно больнее. Если в обществе окажется деревенская баба и злоязычная горожанка, то первая обыкновенно бывает в буквальном смысле слова заклевана. При ней начнутся рассказы о том, как грязно живут в кишлаках, как редко там едят палау, как неизящно выражаются и т. д.
Отсюда и вследствие врожденной у туземной женщины вспыльчивости ссоры происходят на каждом шагу, а изредка случается даже, что ссора, начавшаяся пикировкой и препирательством, кончается чуть не дракой. Что же касается до обещания поколотить ту или другую из недавних приятельниц или произвести некоторые изменения в ее прическе, то это случается слышать даже более чем часто.
Насколько сартянка любит пикироваться, злословить и сплетничать, настолько же, если не больше, она боится насмешек и пересудов. Отнюдь не скрывая обстоятельств своей домашней жизни и своих отношений как к мужу, так равно и к другим членам своей семьи, она всегда избегает говорить о себе лично, боясь чем-либо себя скомпрометировать. Известная любительница веселой жизни и всяческих похождений, держащая себя с мужчинами более чем развязно, при женщинах корчит из себя такую святошу, заподозрить которую решится не всякий, даже и многоопытный человек. Передавая вам всевозможные интимные похождения ее знакомых и приятельниц, она ни за что не скажет о себе самой, ни за что не признается даже и подруге в том, что имеет любовника. И если вы захотите навести справки об ее собственном поведении, вы необходимо должны будете обратиться к одной из ее приятельниц.
