Полуночник Вэйян, или Подстилка из плоти - [56]

улетевшая на Луну, поспеши дать мне ответ, дабы я успел предпринять нужные шаги. Таков мой ответ на твое послание, и другой я писать не стану. Настоящее свое имя я не называю!»

Послание Вэйяна с помощью Соперника Куньлуня отправилось по назначению. Скоро мошенник неведомо откуда раздобыл сто двадцать лянов серебра. Теперь надо было выждать подходящий момент, чтобы отдать деньги по назначению. Прошло два дня. И вдруг нежданно-негаданно к Сопернику Куньлуня заявился сосед лавочника Цюаня.

— Наш Простак вконец разорился, не может свести концы с концами, — сказал он. — Решил продать жену, потому как кормить ее нет у него мочи. Я сразу же вспомнил тебя. Человек ты щедрый, как говорится, широкая натура. Последним куском поделишься с неудачником и всегда придешь на помощь в беде. Одним словом, я к тебе вроде как сватом. Яви свое милосердие, прояви скрытые добродетели! Спаси женщину от голодной смерти, а заодно помоги Простаку Цюаню. С твоими деньгами он сможет поддержать торговлю и заработать на лишнюю чашку риса! Так ты сразу же сделаешь зараз два добрых дела!

«Поразительно! — подумал про себя Соперник Куньлуня. — Простак отправил ко мне своего человека с предложением купить жену в тот самый момент, когда я ломал голову, как мне с ним получше рассчитаться. А если этот Простак что-то пронюхал? Проведал, что я в свое время помогал Вэйяну; и решил словчить, чтобы первому не попасть в капкан? Вполне возможно! Ясно только одно: лучше женщину купить позаконному чем красть ее тайно!»

— Мне понятно, почему этот бедолага Цюань решил продать жену! — промолвил Соперник Куньлуня. — А как она, согласна ли?

— Она и сама этого хочет, прямо рвется из дома, потому как у Цюаня терпит большие лишения!

— А сколько он за нее просит?

— Двести лянов. Но может сбавить цену.

— Даю ему сто двадцать!

Заручившись согласием Соперника Куньлуня, сосед отправился к Простаку за ответом. Теперь, мол, иди, договаривайся сам.

Поначалу Соперник Куньлуня решил, чтобы дело с куплей-продажей собственноручно провернул Вэйян, — ведь именно он настоящий покупатель, но потом от этой мысли отказался. «Поскольку я всем внушаю страх, со мной никто судиться не станет (ведь я же не Вэйян), а в случае суда (если всплывет его имя) возникнут разные нехорошие разговоры. Нет, лучше его не упоминать совсем. Пускай все думают, что это я сам совершаю сделку!»

Простак составил бумагу, в коей давал свое согласие на новое замужество жены, и закрепил документ печатью, а соседи поставили свои подписи. Бумагу отнесли Сопернику Куньлуня, а тот передал серебро: ровно столько, сколько требовалось по договору, а сверх этой суммы еще десять лянов соседям за помощь, которую они оказали. В тот самый день паланкин доставил Яньфан к Сопернику Куньлуня, о чем, впрочем, он сразу же сообщил своему другу, так как решил сначала подыскать для молодых подходящее жилье, чтобы было в нем, как водится, ложе, задернутое пологом, и разные домашние принадлежности. Но вот наконец зажглись красные свадебные свечи, и Куньлунь проводил любовную пару в комнату новобрачных.

Вспомним, что подобные дружеские чувства описаны в историях о Бао Шу[102] или о чужестранце с курчавой бородой,[103] только там была подлинная дружба и царил истинно рыцарский дух. Увы! Здесь та же тема, только история оказалась помельче. Вряд ли Соперника Куньлуня и других героев можно назвать героическими личностями!

Глава двенадцатая

Лишь коленопреклонение заставляет Яньфан приступить к прекрасным деяниям; ей приходится испить уксус ревности, но наконец согласие сердец восстанавливается

После того как Вэйян и красавица лавочница стали мужем и женой, предаваться радостям любви можно было в любое время — днем и ночью. Через какое-то время Яньфан почувствовала, что она как будто зачала. С тех пор как она пришла к Вэйяну, с ней лишь раз случалось то, что обычно бывает у женщин, и вдруг все прекратилось. Полуночник был от этой новости в восторге. «Мой знахарь, как видно, ошибся! — думал он. — Я, как и все мужчины, способен дать жизнь будущим чадам. Значит, не зря я изменил то, что зовется корнем радости.»

Через четыре, а может, пять лун живот у Яньфан вырос так заметно, что Вэйян стал испытывать некоторое неудобство, к тому же его желания сейчас нередко оставались без ответа. Яньфан посоветовала мужу на время забыть об утехах и подумать об укреплении духа и внутренних сил. Надо-де свой дух не только сохранить, но и придать ему остроту, а после рождения ребенка направить все силы на большие дела, не растрачивать их понапрасну. Они стали спать в разных комнатах. Вэйян больше времени теперь проводил в кабинете, где часто томился от тоски и одиночества, в смятенных чувствах.

«Что бы сделать этакое, необычное?! — думал он. — Ах да! Ведь я до сих пор не узнал имен двух дам, которые когда-то мне приглянулись. Их облик все время перед моими глазами. Обе они редкостной красоты — под стать моей новой супруге. Вот если бы все три находились бы вместе! Ах, какой бы чудесный “треножник” получился! Жаль, что до сих пор я не знаю, где они живут. Экая досада! Просто не представляю, где их искать!.. Полистаю-ка я свою книжицу, может, в ней найду еще кого-то, кто спасет меня от скуки и тяжелых дум!» Своим тайным планом он с Яньфан, понятно, не поделился, а потому сейчас же запер дверь кабинета и, достав тайную книжицу, принялся листать ее, вспоминая образы тех женщин, коих когда-то видел. Вдруг его внимание привлекло имя Сянъюнь — Душистое Облако. Возле имени — замечания, сделанные его рукой, всего несколько фраз, и все ж были они подробней, чем в других местах. Отдельные слова он даже подчеркнул, чтобы засвидетельствовать высокие качества дамы. По его мнению, то была красавица первого класса! Замечания таковы: «Дама поразительно красива, премного женственна и на редкость изящна. Все ее члены столь миниатюрны, что, кажется, могут уместиться в одной ладони. Она полна очарования и природной простоты. Всем своим видом она такова, что с нее надобно было бы писать картину. От девы исходит неземной аромат, способный сравниться лишь с благоуханьем цветка. Когда слышишь ее прелестный голосок, кажется, где-то рядом щебечет иволга. Совершенно очевидно, что среди всех красавиц прекрасней девы нет. Она самая очаровательная из всех обитательниц “дальних покоев”. Ей уготовано первое место среди красавиц первоклассных!» Внимательно прочитав свои замечания, Вэйян напряг память, пытаясь вспомнить облик женщины. «По-моему, ей за двадцать, но меньше тридцати», — подумал он и в этот момент как будто почуял аромат, исходивший от той чаровницы. Проходя в тот раз мимо него, она оставила аромат, нисколько не похожий на запахи, которые обычно исходят от женской одежды или тела девы. Ему вспомнился и веер со стихами, который он тогда поднял. «Верно, уронила его намеренно, — подумал он. — Я должен непременно ее разыскать!» Он еще тогда принял это решение, но вскоре о нем забыл, поскольку повстречал другую даму, не менее красивую. Сейчас, листая книжицу, он восстановил образ прекрасной незнакомки. Как говорят в подобных случаях: «Мертвый пепел вспыхнул ярким пламенем». Вдруг он заметил мелкие, едва приметные знаки. «Неужели ее адрес?» К его великой радости, это был действительно адрес красивой дамы. Оказалось, она живет в том самом переулке, где и Вэйян. Он поспешил из дому, чтобы порасспросить о красавице поподробнее. Вот так удача! Судьба словно нарочно помогала ему в греховных промыслах. Красавица жила, можно сказать, под боком. Лишь стена отделяла кабинет Вэйяна от ее спальни. Он узнал, что у дамы есть муж, которому за пятьдесят. Говорили, что этот сюцай имеет некоторый талант, однако большой карьеры не сделал. Зовут мужа Сюань-сюаньцзы — Гордец. Он уже был когда-то женат, но его первая жена умерла. Сянъюнь — Душистое Облако — его вторая. Гордец, как выяснил Вэйян, занимался учительством, но не здесь, в родных местах, а где-то в других краях. Домой приезжал в месяц на день или два и снова уезжал. Понятно, эта новость сильно обрадовала Полуночника. Он сразу же решил, что связь с этой дамой, видно, предначертана в прошлой жизни. «Совершенно ясно, что я поселился здесь не случайно. В этом виден перст судьбы и указания духов!.. Само Небо помогает мне обрести с нею радость!»