Полтава - [102]
Гордиенко был доволен поведением казаков.
— Видите? Он строит церкви по всей гетманщине! Он нашу веру защищает! Он хочет видеть нашу Украину самостийной!
— Шведы отсюда недалеко! — пробивался сквозь голоса бас кошевого. — Ударим с нашей стороны. Прогоним царских вояк. Пойдут на них турки и татары. Не до нас будет царю.
Вот на что вывернул хитрец. Пусть и прежде нападал на православного царя, но это же — предательство! Что можно плести языком простому казарлюге, то грешно говорить кошевому.
Замолчали казаки надолго, как только замолчал кошевой. Наконец кого-то прорвало:
— Не пристанем!
— На православного царя напускать безбожного басурмана! Измена!
— Покажи то письмо, что от Мазепы приватно имеешь! Покажи!
Гордиенко взревел:
— Враки! Все слушали письмо! А теперь уже поздно назад оглобли поворачивать! Этой ночью наши товарищи за все кривды поубивали многих царских солдат, многих связали! Загляните в наши подземелья!
Он обращался к Нестулею. Нестулей поглаживал на пузе здоровенный ключ:
— Как же... Вот... Сидят...
И гетманские послы сегодня вдруг сделались более спокойными. Стали с обеих сторон от гетманской парсуны. Мазепа глядит с неё мудро... Чуйкевич разглаживает усы, Мокиевский и Мирович улыбаются.
— Измена! — закричали казаки, забыв о Мазепиной парсуне, и полезли на расправу.
Да кошевой недаром окружён верными сторонниками, есть кому дать отпор слишком быстрым, чтобы забыли о своих речах, чтобы поняли — все запорожцы подняли руку на царских солдат! Всем теперь одна отплата, все связаны одной верёвкой! Среди верных гордиенковцев упорнее прочих вымахивал кулаками Демьян Копысточка, кровавя носы сероме...
А уж прочие зажилые дружными криками поддержали самых верных гордиенковцев. Писарь, стоя возле Мазепиной парсуны, читал письмо, заранее приготовленное старшиной для шведского короля.
— А посему войско запорожское...
Марко не слушал писаря, смотрел на работу брата, ждал, что решит товариство. Когда же вокруг заорали, что следует посылать это письмо шведскому королю, тогда и он понял, что его речь и его действия сейчас уже ничего не значат. Он смотрел на братово малевание, на которое уже никто больше не обращал внимания, и снова видел родной Чернодуб... Как там сейчас — в самом красивом селе?
В тот же вечер многие запорожцы из Переволочной, из местечек и сёл вблизи неё тайно направились за Днепр, в полковой город Чигирин, куда прибыл с казацким войском полковник Галаган. Уже расползались слухи, что он привёл против запорожцев охотных казаков. Многие пробовали пробиваться на Голтву, к самому фельдмаршалу Шереметеву. Подавались в те места, где русские войска и верные царю казаки.
В казацких толпах, что, приостановившись, поили коней, о Гордиенке твердили одно: продался, проклятый, как ещё до него продался Мазепа. И многих сечевиков продал, собака. Горелкой залил глаза, улестил хитрыми речами, обманул подлой изменой — потому что нападение произведено на сонных солдат, те же считали запорожцев своими союзниками. Одним словом — продал.
Как бы там ни было, говорили беглецы, искать правды нужно вместе с русским православным людом, а не считать, будто чужинцы-шведы помогут найти её. Будто они ради того и пришли сюда. У них своё на уме.
6
Голова у Мазепы ежедневно переполнена нехорошими мыслями.
Весенним водам — убыль. На пригорках — шильца молодой гонкой травы. С гамом и весёлым криком возвращаются из тёплых краёв отощавшие птицы. Вскоре выбьют лист ожившие деревья. А тогда каждый овраг и самый неказистый лесочек спрячут гультяя вместе с конём. И опять пойдёт нестроение...
После возвращения из-за Ворсклы король приказал оставить Гадяч, Зеньков. Шведские гарнизоны занимают теперь земли от Лютеньки до Петровки и Решетиловки, а дальше — до Новых Санжар. На севере граница шведского регимента пролегла за Опошней. Правда, после присоединения Гордиенка с запорожцами для шведов снова открывается Муравский шлях на полдень, на Сечь, и далее, до Крымского Перекопа. Но на нём — Полтава, занятая русским гарнизоном. Не будь её или сиди там покорный гетману полковник — намного легче дышалось бы королю, спокойнее спал бы и Мазепа. Если бы малодушный Левенец не отдался в руки нахрапистому Меншикову... Теперь, говорят, Левенец под арестом. А зять его — здесь.
Ещё зимой, за Ворсклой, в Слободской Украине, король спросил, почему Полтава так интересует царя? Что это за город? Царь посылал туда Меншикова. Мазепа шутя ответил, что о том лучше рассказал бы Меншиков, если бы с Божьей помощью не удрал. Но король торопился к Москве.
Теперь король остановился в Великих Будищах. Мазепа облюбовал для себя Диканьку. В имении недоброй памяти Василия Кочубея думал найти отдых. В самой просторной светлице приказал повесить свою парсуну. Да не ту, где он верхом, в доспехах, которая была предназначена для размещения рядом с царской, а новую, неизвестно кем и доставленную, где он в красном жупане, мудрый, добрый. Была надежда, что весенний разлив воды остепенит казаков Скоропадского. Да и хлопы, надеялся, надолго залягут в своих убежищах. Каждый день теперь неприятные новости: где-то украден сонный швед, там зарезаны трое, ночью, в хате, а там с водопоя отбит целый конский табун.
Автор объединяет популярные очерки о древнегреческом театре, о «легендарном» родоначальнике трагедии Дионисе, о выдающихся драматургах: Феспиде, Эсхиле, Софокле, Еврипиде, Аристофане, Менандре – об их творчестве и театральной жизни в античности.
В книге речь ведется о русских медиках. Здесь можно прочесть их полузабытые жизнеописания, начиная еще с основания первых лекарских школ в Москве и в Санкт-Петербурге, а уж тем более с учреждения первого в России Московского университета. Не обойдена также роль и Санкт-Петербургской медико-хирирургической академии.
В книге повествуется о медицине эпохи Средневековья. Перед глазами читателей медицинская наука предстанет в несколько непривычном своем обличии. Те, которые предпочтут обратиться сразу к определенным главам, – без малейшего промедления окажутся в центре интересных, значительных эпизодов в становлении медицинской науки. Из этих эпизодов, по нашему убеждению, как раз и соткана вся драматическая история медицинского врачевания.Предлагаемая книга может оказаться полезной для многих людей: и для тех из них, которые посвятили медицине всю свою предыдущую жизнь и знают о ней почти все, и для тех, кто изо всех сил старается как можно подальше держаться от любого врачебного кабинета.
В смутные времена появляются на исторической арене люди, которые впоследствии становятся темой исследования не одного поколения историков. Лжедмитрий — одна из самых ярких фигур такого рода. До сих нор не ясно его происхождение, до сих пор служит символом переменчивости народной любви стремительный взлёт самозванца и его страшная смерть. Станислав Венгловский обладает не только глубокими познаниями в области русской и польской истории, но также и умением строить увлекательный сюжет и облекать его в яркую литературную форму.
Историческое сочинение А. В. Амфитеатрова (1862-1938) “Зверь из бездны” прослеживает жизненный путь Нерона - последнего римского императора из династии Цезарей. Подробное воспроизведение родословной Нерона, натуралистическое описание дворцовых оргий, масштабное изображение великих исторических событий и личностей, использование неожиданных исторических параллелей и, наконец, прекрасный слог делают книгу интересной как для любителей приятного чтения, так и для тонких ценителей интеллектуальной литературы.
Остров Майорка, времена испанской инквизиции. Группа местных евреев-выкрестов продолжает тайно соблюдать иудейские ритуалы. Опасаясь доносов, они решают бежать от преследований на корабле через Атлантику. Но штормовая погода разрушает их планы. Тридцать семь беглецов-неудачников схвачены и приговорены к сожжению на костре. В своей прозе, одновременно лиричной и напряженной, Риера воссоздает жизнь испанского острова в XVII веке, искусно вплетая историю гонений в исторический, культурный и религиозный орнамент эпохи.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Автор книги Борис Алмазов не только талантливый писатель, но и известный деятель казачьего движения , атаман. Поэтому в своем новом романе он особенно колоритно и сочно выписывает детали быта казаков, показывает, какую огромную роль сыграли они в освоении сибирских пространств.
Роман Александра Бородыни «Крепостной шпион» — остросюжетный исторический детектив. Действие переносит читателя в российскую столицу времён правления императора Павла I. Масонская ложа занята поисками эликсира бессмертия для самого государя. Неожиданно на её пути становится некая зловещая фигура — хозяин могучей преступной организации, злодей и растлитель, новгородский помещик Иван Бурса.
Иван Грозный... Кажется, нет героя в русской истории более известного. Но Ю. Слепухин находит новые слова, интонации, новые факты. И оживает Русь старинная в любви, трагедии, преследованиях, интригах и славе. Исторический роман и психологическая драма верности, долга, чувства.
В увлекательнейшем историческом романе Владислава Романова рассказывается о жизни Александра Невского (ок. 1220—1263). Имя этого доблестного воина, мудрого военачальника золотыми буквами вписано в мировую историю. В этой книге история жизни Александра Невского окутана мистическим ореолом, и он предстаёт перед читателями не просто как талантливый человек своей эпохи, но и как спаситель православия.