Польско-литовская интервенция в России и русское общество - [136]

Шрифт
Интервал

Проведенное исследование принесло новое доказательство в пользу той уже традиционной для отечественной исторической науки точки зрения, что в осуществлении своих планов Сигизмунд III мог рассчитывать на поддержку лишь того круга лиц, которые сумели войти в состав политической элиты, воспользовавшись чрезвычайными ситуациями, возникшими в ходе гражданской войны с расколом России на два враждебных лагеря. (В первую очередь речь должна идти о людях, сделавших карьеру на службе Лжедмитрию II.) При существовании в России четкой иерархической структуры господствующего класса, положение лиц, добившихся высоких «чинов» вопреки традиционным принципам функционирования такой структуры, неизбежно оказывалось непрочным, их право на участие во власти неизбежно должно было оспариваться с разных сторон — и со стороны неудачливых конкурентов, и со стороны представителей традиционной элиты, и со стороны нижестоящих общественных кругов. Именно уязвимость их социального статуса, отсутствие поддержки в обществе и заставляли этот круг людей связывать свои надежды с утверждением в Москве польского короля.

Вопрос об оценке политики, избранной Сигизмундом III, в последние десятилетия стал предметом дискуссии в польской исторической науке. Исследователи, обращавшиеся в последнее время к рассмотрению этой политики, стали выдвигать возражения против тех резко отрицательных оценок этой политики, которые можно считать для этой науки традиционными. В свете сделанных замечаний в эти оценки действительно следует внести некоторые поправки. Во-первых, следует согласиться с тем, что после заключения августовского договора король оказался перед необходимостью решения очень сложных вопросов. Так, ему предстояло направить в страну, находившуюся в состоянии глубокого внутреннего кризиса, своего старшего сына, 15-летнего мальчика, не обладавшего никаким серьезным политическим опытом, при этом русская сторона настаивала, чтобы его не сопровождали ни польские советники, ни польское войско. Сложности дополнительно увеличивались благодаря тому, что, выступая в поход на Россию, король объявил своей главной целью возвращение Речи Посполитой таких территорий, как Смоленщина и Северская земля, утраченных Великим княжеством Литовским в войнах рубежа XV–XVI вв., в то время как согласно августовскому договору Русское государство должно было и далее существовать в тех границах, в которых оно существовало перед Смутой.

Исследователи XIX в. постоянно подчеркивали, что одной из главных причин неудачи восточной политики Сигизмунда III был его католический фанатизм, его стремление насадить в России католическую религию, чем он и оттолкнул от себя русское общество. Следует согласиться с современными исследователями в том, что во время своих переговоров с представителями русского общества Сигизмунд III не предпринимал каких-либо попыток склонить русскую сторону принять католическую религию. Не предпринималось в то время и шагов по созданию каких-либо католических учреждений на территории, занятой королевской армией. Устройство в Кремле «костела» для обслуживания нужд находившегося здесь польско-литовского гарнизона было явно результатом собственной инициативы войска, а не каких-либо шагов, предпринятых королем. Все это, разумеется, показывает, что Сигизмунд III в определенной мере считался с существующей реальностью. Однако из этого еще не следует, что религиозность короля Сигизмунда III и его религиозная политика не оказывали влияния на эволюцию русско-польских контактов в 1610–1611 гг. Для русского общества важным и принципиальным было требование, чтобы новый царь принял православие, что сделало бы его полностью «своим» для его русских подданных. Отсутствие прямого и ясного положительного ответа на это предложение не могло не вызвать отрицательной реакции русского общества и не усилить его беспокойства за судьбу своей веры. Кроме того, Россия не была отделена от Речи Посполитой китайской стеной, и о проводившейся королем религиозной политике здесь было достаточно известно, тем более что, например, в Вильне храмы были отобраны у православных с использованием вооруженной силы как раз перед выступлением короля в поход на Смоленск, а православные Виленские мещане поддерживали в эти годы оживленные контакты с русским обществом.

Главное, однако, состоит в том (и справедливые замечания критиков по отдельным сюжетам здесь ничего принципиально изменить не могут), что решение имеющихся (и достаточно серьезных) проблем король и круг его советников искали не на путях соглашения с русским обществом (или хотя бы с русским дворянством), не с помощью поисков компромисса, который мог бы удовлетворить обе стороны. Напротив, они действовали, по существу, игнорируя пожелания и требования русского общества, стараясь поставить его перед лицом совершившихся фактов. Король и его советники, судя по всему, оказались во власти иллюзии, отождествляя покорность правящей элиты, ее готовность повиноваться королевским приказаниям с покорностью всего русского общества. По-видимому, они придавали ключевое значение позиции этой элиты потому, что общество, воспитанное в условиях «тираннической» власти московских государей, по их представлениям, привыкло безоговорочно выполнять поступающие сверху приказы. И то, и другое представление явно не соответствовали российским реалиям, как они сложились в годы Смуты, и, следуя им, невозможно было добиться какого-либо реального результата. Еще более бесперспективной была попытка опираться в своей политике по отношению к России на круг людей, не пользовавшихся авторитетом и признанием в русском обществе и именно поэтому искавших поддержки у польского монарха. К этому следует добавить, что, проводя политику, не принимавшую во внимание интересы русского общества, Сигизмунд III не имел в своем распоряжении крупных военных отрядов, с помощью которых он мог пытаться силой добиваться достижения своих целей. Его армия была невелика по размерам и к тому же постоянно выражала недовольство, не получая вовремя жалованья.


Еще от автора Борис Николаевич Флоря
Иван Грозный

Мрачная фигура царя Ивана Грозного заслоняет собой историю едва ли не всего русского Средневековья. О нем спорили еще при его жизни, спорят и сейчас - спустя четыре столетия после смерти. Одни считали его маньяком, залившим страну кровью несчастных подданных. Другие - гением, обогнавшим время. Не вызывает сомнений, пожалуй, только одно: Россия после Грозного представляла собой совсем другую страну, нежели до него. О личности царя Ивана Васильевича, а также о путях развития России в XVI веке рассуждает известный историк Борис Николаевич Флоря.


Куликовская битва. Сборник статей

Сборник включает ряд исследований, которые ставят задачей осветить политическое и военное значение Куликовской битвы 1380 г. Впервые дается широкий анализ событий как в историографическом, так и в географическом плане, оценка явлений как бы из разных центров — Литвы, Москвы, Орды.


Россия, Польша, Германия: история и современность европейского единства в идеологии, политике и культуре

Коллективный труд ученых-историков Германии, Литвы, Польши, России посвящен анализу обширного круга вопросов исторического взаимодействия народов России, Польши, Германии в Новое и Новейшее время в широком общеевропейском политическом и культурном контексте. В статьях публикуются материалы одноименной международной научной конференции, состоявшейся в Пскове в сентябре 2007 г. В центре внимания авторов – проблемы формирования и взаимодействия исторических регионов в Центральной и Восточной Европе, осознания народами России, Польши, Германии культурной и национальной идентичности и принадлежности к европейскому политическому сообществу народов и общему культурному пространству.


Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

Книга посвящена исследованию внешней политики России в 60-е годы XVII в. В это время выдающийся государственный деятель допетровской России А. Л. Ордин-Нащокин выдвинул свою программу решения стоявших перед Русским государством внешнеполитических проблем. В работе дан анализ этой программы, показаны усилия А. Л. Ордина-Нащокина, направленные на получение одобрения программы царем и его советниками и претворение ее в жизнь, а также установлены причины, по которым А. Л. Ордину-Нащокину не удалось осуществить свои обширные планы.


Русско-польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI — начале XVII в.

Монография посвящена одной из важных, но мало исследованных проблем по истории международных отношений в Центральной и Восточной Европе в период позднего феодализма. В ней рассматриваются борьба России за выход к Балтийскому морю и влияние взаимоотношений между Россией и Речью Посполитой на ход и результаты этой борьбы. Книга позволяет дать ответ на вопрос, какие факторы привели к установлению в XVII в. шведского господства на Балтике, нанесшего огромный ущерб интересам как Польши, так и России.


Русско-польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй половине XVI – начале XVII вв.

Монография посвящена Мало изученному кап я русской, так и в польской науке периоду формирования внешнеполитических программ двух крупнейших держав того времени — Речи Посполитой и Российского царства. Автор анализирует классовый характер политических концепций обеих стран, действия русской дипломатии на фоне круга международных проблем. Книга написана на основании богатой источниковедческой базы русских и польских архивов.


Рекомендуем почитать
Делийский султанат. К истории экономического строя и общественных отношений (XIII–XIV вв.)

«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.


Ядерная угроза из Восточной Европы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Очерки истории Сюника. IX–XV вв.

На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.


Древние ольмеки: история и проблематика исследований

В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.


О разделах земель у бургундов и у вестготов

Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.


Ромейское царство

Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.