Польские трупы - [42]

* * *

Практикант Мичинский приподнялся, опершись на высоко уложенные подушки, словно хотел вытянуться по стойке смирно, и нервно закашлялся.

— Пан комендант, это был тот лудильщик, я уверен. Догнал нас на велосипеде, первый заговорил, сказал, что тоже едет в Смоляры за клюквой и хотел бы к нам присоединиться. Ну, и от Межина мы поехали вместе, а в конце он сказал, что ему по нужде надо, и попросил на минуту остановиться. А уж как мы остановились, он сперва сделал свои дела, а потом достал револьвер. Господи Боже, целился в нас и улыбался…

— Что он говорил, вы не помните, что именно он говорил? Каждая мелочь, каждое слово может иметь решающее значение.

— Болтал чего-то о девках и что… ну, что у нас с ним есть что-то общее.

— Что-то общее?

— Да, вообще вел себя очень странно, было в нем что-то такое… одновременно чрезмерная, фальшивая угодливость и уверенность в себе. Упомянул, что тоже в каком-то смысле работает на моего начальника, то есть старшего лесничего, якобы услуги какие-то ему оказывает.

— А что-то более определенное, ну хоть что-нибудь? Какие-нибудь ассоциации… вы подумали — тогда или сейчас, — что мог иметь в виду этот лудильщик, никаких предположений не возникло? Ничего конкретного?

— Не-е, откуда, я только вспомнил сплетню… говорили, он исполняет разные странные поручения моего начальника… вот и все. И правда, приходил к нему, крутился рядом, вроде бы помогал на кухне и во дворе, но я работал в другой части имения, в конторе, и то с недавних пор… Не-е, тогда я ничего не думал, только о том, как бы живым остаться… Лежал лицом в грязи, так, чтоб хотя бы краешком рта дышать, и только лягушки по мне прыгали, и я боялся, как бы этот бандит не подумал, что это я шевелюсь, Господи Боже…

* * *

— Работает на старшего лесничего, так? Так он сказал?

— Да, так, но он мог иметь в виду эту девчонку, свою сестру, мы уже об этом говорили; она там в прислугах, помогает на кухне или что-то в этом роде.

— А если речь шла совсем не о том?

Теодор остановился в центре темной, почти лишенной света библиотеки. Шумский стряхнул табачные крошки с большого пальца, внимательно глядя на своего гостя.

— Вы не опасаетесь, пан Теодор, что у вас уже пунктик в отношении этого человека?

В ответ тот нетерпеливо пожал плечами и только буркнул:

— Вы только посмотрите, лягушек он почему-то запомнил, вот как…

* * *

Сначала он целовал меня, потом малую, которая вроде бы поломалась немного, но, похоже, уже мало понимала, что происходит. Приказал ей встать на кровати на четвереньки, сам тоже так встал и велел кричать: «а сейчас, собачки, домой, домой». Ну, и мы помирали со смеху, малая просто визжала. А он между тем расшнуровал снизу ее рубаху и приказал мне с нее снять. Девчонка еще худенькая, жирка почти никакого, когда она подняла руки, маленькие, едва заметные груди напряглись и задрожали точь-в-точь как ягнята. Мне даже жалко ее стало. Но он велел мне массировать ей то место, на котором едва-едва появились волоски, «вот тут», кричал, а потом потихоньку засунуть туда палец. А сам хохотал громко и приговаривал: «какая забава, ах, какая чудная забава!» Потом встал позади и всадил в нее так, как обычно мне, когда малая уже спала рядом, после того как мы вдвоем перед сном хорошенько намнем его пьяный загривок. Бедрышки-то у ней плоские, худые, в первый раз он так резко вошел, что она даже стукнулась головой о деревянную спинку кровати и вскрикнула от двойной боли. Тогда я схватила ее за плечи и прижала к себе, а он только сопел и бормотал: «Держи ее, Кася, держи! Держи крепко».

* * *

— Есть! Мы поймали его в Микстате!

— Простите, где вы его поймали, пан комендант?

— В Микстате, это деревня, нет, пожалуй, городок недалеко от Острова. Он спрятался у одной буфетчицы. Слишком много начал парень тратить, швырялся этими марками у своей новой любушки, да так, что привлек внимание местного постового.

— В таком случае, насколько я понимаю, дело закрыто? Бандит схвачен, достойный доверия свидетель готов давать показания, и суровый, но справедливый суд ожидает быстрого решения присяжных?

— Уважаемый пан Теодор, может, вы и были бы правы, если бы не одна загвоздка: он молчит! Как-никак нам известно, что этот человек прошел всю войну на Восточном фронте, имеет награды от прусского командования, а значит, он не трус, и, если даже у него был сообщник или сообщники, мы рискуем ничего не узнать.

— И след обрывается? Вы думаете, пан Леон, что он ничего не скажет?

— Не будем ничего предсказывать, пан Теодор. Может, еще придумаем, как его разговорить. А может, он сам в какой-то момент почувствует, что его обманули и предали? Петухи всегда топчут кур в курятнике, верно?

— Верно. Но, как я понимаю, у ваших дознавателей имеются свои способы раскалывать таких крепких орешков, не правда ли?

— Обычных способов тут может быть недостаточно. Ведь речь идет о хладнокровно совершенном убийстве. И хотя перспектива болтаться на виселице не слишком соблазнительна, этот лудильщик не выглядит испуганным, как Бог свят! Ах да, еще одно: согласно показаниям канцеляриста, из лесничества украдена сумма, в два раза большая, чем была найдена у лудильщика.