Политика Англии в Африке - [110]
Провоцирование конфликтов между Ганой и Нигерией, длившееся вплоть до известных событий в этих странах в январе и феврале 1966 г., — это лишь один из эпизодов в раскольнической тактике неоколониалистской пропаганды. Другими, более важными моментами этой подрывной деятельности были атаки против первых государственных союзов в Африке и Организации африканского единства.
В январе 1961 г. состоялась конференция независимых африканских государств, составивших так называемую Касабланкскую группу. На конференции присутствовали делегации Ганы, Гвинеи, Мали, Ливии, ОАР, Марокко и представители Временного правительства Алжира. Конференция приняла важные решения о положении в Конго, об оказании помощи борющемуся Алжиру, о совместных действиях против апартхейда.
Неоколонизаторы забили тревогу. Когда вскоре после образования Касабланкской группы была сформирована Монровийская группировка, включающая в себя Нигерию, Камерун, Либерию, Того и другие африканские государства, капиталистическая пресса поспешила использовать ее для раскольнической деятельности. Первой заботой буржуазных газет стало натравливание Монровийской группы на Касабланкскую, противопоставление их друг другу.
С появлением Монровийской группы печать уже не подвергала сомнению реальность африканского единства, как она делала это раньше. Наоборот, теперь она выступила чуть ли не поборником единства. Этот маневр имел своей целью подчинить процесс объединения Африки влиянию «умеренных» руководителей, выступающих за сотрудничество с империалистами.
С этих позиций печать освещала подготовку и ход Лагосской конференции африканских стран в начале 1962 г.
Лагосская конференция могла бы стать поворотным пунктом во взаимоотношениях между двумя группировками. На повестке дня конференции стояли вопросы, в решении которых были заинтересованы все независимые страны. Однако сближения не произошло. Когда стало известно, что организаторы конференции не пригласили на нее Временное правительство Алжира (чем явно хотели угодить империалистам), Гана, Гвинея, Мали, ОАР и Марокко отказались участвовать в ней.
Как действовала в этой обстановке «Таймс»? Накануне конференции она выступила с передовой статьей, в которой писала: «Лагосская конференция должна принести разультаты, если Монровийская группа, превосходящая и по размерам и по населению Касабланкскую, сможет присоединить ее к себе» [508].
После того как надежды неоколонизаторов на объединение двух группировок под эгидой «умеренности» рухнули, «Таймс» сбросила с себя личину примирителя и заговорила своим обычным языком. 25 января 1962 г. она опубликовала сообщение из Лагоса под характерным заголовком: «Атака доктора Азикиве против Касабланкской группы».
Газеты снова стали восхвалять «умеренную» программу монровийцев и всячески поносить «прокоммунистическую» платформу касабланкцев, акцентировать внимание на разногласиях между группами, искажая и преувеличивая их.
Так продолжалось вплоть до конференции глав африканских государств и правительств в мае 1963 г., которая завершилась созданием Организации африканского единства.
Прошлый опыт словно ничему не научил реакционную печать: газеты опять заговорили о том, что из объединения Африки ничего не получится. Вот несколько удивительно похожих друг на друга высказываний разных печатных органов перед конференцией в Аддис-Абебе.
«Таймс», 5 марта 1963 г.: «До фактического единства еще далеко. Существует много противоречивых проблем, которые разделяют Африку или угрожают ее стабильности…»
«Дейли Телеграф», 14 мая 1963 г.: «Предстоящая встреча в Аддис-Абебе нацелена на примирение двух главных африканских блоков. Но шансы на компромисс незначительны…».
«Гардиан», 22 мая 1963 г.: «Те, кто ожидал от конференции чуда объединения… уже начали распускать это собрание как потерпевшее фиаско…».
Предсказав конференции неизбежный провал, империалистическая пресса не стала пассивно ждать, когда сбудутся ее пророчества. Она развернула активную деятельность вокруг повестки дня конференции, стремилась вбить клин между делегациями «умеренных» и «экстремистских» государств, провозносила «практицизм» первых и противопоставляла их «экономический» подход к проблемам единства позициям тех, кто на первый план выдвигал задачу политического, антиимпериалистического объединения. Поскольку одним из инициаторов такого объединения была тогда Гана, то против нее и направила пресса свои пропагандистские стрелы, отравленные ядом провокационной лжи.
Мало сказать, что печать делала акцент на расхождениях — только о них газеты и писали, хотя в работе конференции некоторые спорные вопросы, например сомалийско-эфиопский пограничный конфликт, заняли совсем незначительное место. Общее представление о характере статей и корреспонденций, освещающих конференцию, дают их заголовки: «Сомали оскорбляет Хайле Селассие», «Буря на африканской встрече в верхах» («Гардиан»), «Первые препятствия для Ганы» («Таймс»), «Соперничающие лагери на африканском совещании в верхах» («Дейли Телеграф») и т. п.
Печать английских монополий не ограничилась, однако, провоцированием ссор и конфликтов между африканскими государствами и критикой политического, «негативного», по ее словам, объединения Африки. Она пыталась навязать конференции свою «позитивную» программу. «Может ли Африка объединиться?»— спрашивала «Таймс». И отвечала: может, но это будет не тот союз, за который ратуют Гана и другие страны, а что-то похожее на Организацию американских государств
