Покорители крыш - [40]

– Почему? Что с ними не так?

– Rien. Ничего, – пожала плечами Анастасия. – Сафи как Маттео. Она не хочет пускать слишком много людей в свою жизнь. Ей больше по нраву, когда мы вдвоем.

Софи было знакомо это чувство. Но не успела она ответить, как кто-то похлопал ее по плечу. Позади нее стояла Сафи, которая прижимала к груди серые лохмотья.

– Не делай так! – воскликнула Софи. – Я чуть язык не проглотила!

Анастасия рассмеялась. Даже Сафи улыбнулась уголками губ.

– Пойдем, – сказала Анастасия. – Как стемнеет, Маттео встретит нас там через полчаса. Пока мы туда доберемся, станет совсем темно.

– Куда мы идем?

– Не очень далеко. К мосту Святой Варвары. – Она взяла Софи за руку. – Тебе он понравится. Он очень красивый. Как ты.

21

Мост и правда был красив, хотя и не был похож на Софи. По крайней мере, сама Софи никакого сходства не замечала. Он был кованым, с покрашенными золотом перилами. По обе его стороны гнездились голуби.

Девочки сбежали по каменным ступеням и остановились под мостом. Маттео нигде не было.

– Он сказал, что будет ждать? – спросила Софи. – Вы его видите?

– Он придет, – сказала Анастасия.

Она просвистела ту же мелодию, которой Маттео приманивал птиц, но получилось у нее не слишком хорошо. Они немного подождали. Маттео не появлялся.

– Попробуй ты, – предложила Анастасия. – Он сказал, ты хорошо свистишь.

Софи попыталась припомнить, как именно складывать губы. Она свистнула один раз, а затем второй – громче и резче.

– Давай еще, – сказала Анастасия.

Софи свистела, пока у нее не заболели уши и не закололо губы. Она готова была сдаться, как вдруг раздался глухой стук и на мосту показался Маттео, который быстро шел вдоль балюстрады.

– Bonsoir![26] – Он сел на перила и крикнул им вниз: – Вы готовы?

– К чему? Почему ты мне не скажешь? – спросила Софи. – И не кричи. Нельзя, чтобы меня заметили.

– Я подумал, что ты не придешь, если я скажу правду. Снимай ботинки.

– Почему не приду? – Софи нагнулась, чтобы развязать шнурки.

– Потому что вода холодная, – как ни в чем не бывало пояснил Маттео. – Это все равно что плавать в снегу. Мы пойдем процеживать реку.

– Процеживать реку? – Софи замерла с ботинком в руке.

– Нырять за монетами. Если мне нужны деньги, я собираю монеты под мостами. Иногда нахожу и обручальные кольца. Люди выбрасывают их. Не знаю почему… – Он пожал плечами. – Но их иногда удается продать.

– Но ведь эти монеты – желания! Ты крадешь желания людей!

Маттео одарил ее таким холодным взглядом, что она поежилась.

– Раз у тебя есть деньги, которые можно спустить на желания, желания тебе нужны не так сильно, как мне нужны деньги.

Он забрался на перила, поднялся на цыпочки и безукоризненно нырнул в воду.

Софи стояла на берегу в ожидании. Прошло почти две минуты, прежде чем его голова показалась над водой. Он подплыл к берегу и бросил горстку медяков к ее ногам.

– Ты сказала, что умеешь плавать? – сказал он. – Сафи и Стасия не очень умеют.

– Умею. Но я бы ни за что тебе об этом не сказала, если бы знала, зачем ты спрашиваешь.

Софи присела у кромки воды. Гладь была полуночно-синей, и в ней сверкали звезды. Она казалась таинственной. Софи наклонилась и увидела свое отражение. Она тоже казалась таинственной и более красивой, чем сама ожидала. Она попробовала воду пальцем.

– Боже, Маттео! – Вода была ледяной. Пальцы на ногах у Софи поджались в знак протеста.

– Залезай, – сказал Маттео. – Здесь много монет. Если мы их не соберем, они достанутся вокзальщикам. – Когда Софи подбежала к воде, он прошипел: – Сначала второй ботинок сними! И не шуми.

– Я как раз собиралась!

Она сняла ботинок, брюки и джемпер и сложила их в уголке под мостом, но панталоны и фуфайку снимать не стала. Взглянув на Маттео, она нырнула в воду. Без брызг, конечно, не обошлось, но получилось все равно довольно аккуратно.

– Фу! Холодно! – Софи глотала воздух и отплевывалась.

– Ты прямо как буйвол, – заметил Маттео, рассекая воду. – Идем сюда. Течение относит большую часть монет к левому берегу. Двигайся, иначе у тебя сердце остановится.

Он нырнул под воду. Софи бултыхала замерзшими ногами, пока он не показался снова.

– Маттео! – сказала она. – Послушай меня. Я не буду помогать, пока ты мне кое-что не расскажешь.

– Что? Софи, я весь промерз. Сейчас неподходящий момент.

– Мальчишки, которые живут на вокзале… Что с ними не так?

Маттео пожал плечами, что не так-то просто, когда пытаешься удержаться на плаву.

– Они грязные, – бросил он.

Софи ничего не сказала. Она с трудом сдержалась, чтобы не посмотреть на стоящих на берегу девчонок, одетых в грязные лохмотья.

Маттео это заметил. Маттео все замечал, и это было невыносимо.

– Есть хорошая грязь, а есть плохая, – пояснил он. – Вокзальщики из плохой.

– А которая какая? – спросила Софи. – Что считается хорошей грязью?

– Je ne sais pas. – Маттео нахмурился, как хмурился всегда, когда Софи начинала задавать вопросы. – Я не знаю. Ach, je m'en fous[27].

– Он говорит, что не знает и ему все равно! – крикнула Анастасия. Должно быть, с берега она прислушивалась к их разговору. – Я думаю, что хорошая грязь – это земля. И пыль с крыш. – Сафи сделала какой-то знак, и Анастасия кивнула. – И пыль с деревьев.