Покоренный Кавказ (сборник) - [73]

Эффект этого поражения был совсем неожиданный. Недавние союзники стали врагами. Лезгины и чеченцы пошли друг на друга, и между ними началась отчаянная резня, которой русские, конечно, не мешали. Ожесточение между этими горскими племенами было так велико, что побеждавшая сторона, захватывая пленных, продавала их, своих единоплеменников и единоверцев, в рабство…

Мансур, несмотря на это поражение, не унялся. Он убежал за Кубань и с помощью турок, занимавших крепости по Черноморскому побережью, сумел поднять на русских закубанских горцев. Уже весною 1786 года черкесы кинулись на Моздокскую линию, сожгли крестьянское село Новосильцево и едва не разгромили Александровск. Полковник Муфель успел отразить нападение и прогнать черкесов опять за Кубань. Успокоились они, впрочем, только до осени. С наступлением темных ночей опять начались их вторжения. Они прорывались даже до Черкасска; в начале ноября их двухтысячная партия, которую турки снабдили орудиями, разорила Болдыревский редут на реке Ее, разогнала три донских казачьих полка и перерезала полтораста донцов вместе с их полковником Грековым.

Опять приходилось приниматься за поконченное, как казалось, дело, а время подошло такое, что России было вовсе не до черкесов. В 1787 году началась вторая турецкая война. Незадолго перед этим, в 1786 году, из областей Кавказской и Астраханской образовано было Кавказское наместничество, и во главе его поставлен был Потемкин; но он понадобился на Дунае и был отозван туда с Кавказа. Однако звание наместника было сохранено за ним, а вместо него командующим войсками на Кавказе был назначен генерал-аншеф Петр Абрамович Текели, серб происхождением, известный тем, что он именно уничтожил Сечь и разогнал из нее запорожцев.

Пока он был в дороге, Потемкин, остававшийся еще на Кавказе, расправился-таки с Мансуром… Три сильных отряда были двинуты осенью 1787 года за Кубань к истокам Зеленчука и Лабы. Командовали ими уже испытанные в боях с черкесами вожди – генерал-майоры Ратиев, Елагин и полковник Ребиндер. Мансур в это время стоял в укрепленном лагере между Лабою и Урупом. С ним были самые отчаянные из фанатически преданных ему приверженцев, готовых к бою насмерть.

Честь встретиться с Мансуром выпала на долю отряда Ребиндера. Черкесы устроили вагенбург из шестисот оказавшихся в их отряде повозок и приготовились к смертному бою, ожидая, что русские пойдут на штурм их лагеря. Но Ребиндер на этот случай изменил обычную тактику. Он был уже уведомлен об отчаянной решимости противника и не стал штурмовать черкесский вагенбург. Загрохотали вместо штурма пушки; русские ядра и гранаты дождем посыпались на черкесское скопище. Не ожидавшие ничего подобного воины Мансура не выдержали русского орудийного огня, бросили свой вагенбург и бежали, даже не подобрав своих убитых, а их осталось на месте более четырехсот.

Ребиндер энергично преследовал врага и 21 сентября нагнал Мансура у Чильхов-Коша. Началась кровопролитная битва. Верх сперва остался за черкесами, сбившими кинувшийся было на них в атаку ростовский коннокарабинерный полк. На помощь ростовским карабинерам подоспели астраханские драгуны, так стремительно ударившие на закубанцев, что те не выдержали натиска и отошли. Исход боя, однако, представлялся нерешенным, хотя русскому отряду давала огромное преимущество его артиллерия. Видно было, что черкесы не уйдут, что они обрекли себя на смерть. Из массы их громко доносилась предсмертная песнь, с которой они всегда кидались в бой, если не надеялись выйти из него живыми. Русские тоже не отступали, за удар они сейчас же отплачивали ударом, но решительной победы все-таки не предвиделось.

Встретиться с Мансуром – «пророком-волком» – опять выпало отряду Ребиндера. Пока этот отряд расправлялся с фанатиками, другой отряд генерал-майора Елагина, выпустивший вперед два налетных отряда, Булгакова и Депрерадовича, громил черкесские гнезда за Кубанью. Пылали недавно богатые аулы, пушечный гром и треск ружей не умолкал ни днем ни ночью. Скопища черкесов рассеивались после кровопролитных битв, и, таким образом, дружинам Мансура неоткуда было получить необходимые подкрепления. У русских же оставался третий, совершенно свежий отряд – генерал-майора Ратиева. Ратиев, как только узнал, что Ребиндер преследует главные скопища Мансура, быстро поспешил на подмогу и явился как раз в день нерешительного боя 21 сентября. Шейх Мансур, узнав о прибытии к русским подкреплений, поспешил отойти, но от боя все-таки не отказался.

Этот бой загорелся на следующий день – 22 сентября, и дружины лжепророка на этот раз были жесточайше разгромлены. Однако Мансур и на этот раз успел убежать. Черкесские племена были жестоко наказаны. Все их аулы на берегах Кубани были выжжены, население разогнано, и турки на этот раз не успели ничем помочь своим кавказским союзникам.

Перед отъездом графа Потемкина с Кавказа произошло еще малозаметное, но знаменательное событие. Порядочное количество запорожцев, разогнанных в 1775 году Текели из Днепровской Сечи и ушедших было в Турцию, при начале войны возвратились в русские пределы и просили себе, как милости, позволения поселиться в Прикубанье. Им это было позволено, и переселившиеся запорожцы образовали из себя Черноморское казачье войско, о котором уже упоминалось выше. От них и Прикубанье, в особенности прибрежная полоса Черного моря, стало называться Черноморией. Новым поселенцам было оказано высокое доверие, они получили многие льготы и с первых же дней своего поселения оправдали возложенные на них надежды. Черноморские казаки явились прочнейшим оплотом русского могущества на Кубани и Черноморском побережье – настолько надежным, что правый фланг общекавказской военной линии явился как бы самостоятельно действующим, и центр тяжести всей борьбы с кавказскими племенами стал переходить на левый фланг.