Покоренный Кавказ (сборник) - [143]

Положение русских на Кавказе становилось тяжелым; Ермолов, ожидавший Паскевича, действовал без обычной решительности, но

Шуша с самоотверженным Реутом спасла Закавказье от персидского погрома: сорок дней простояла, безрезультатно осаждая ее, армия Аббас-мирзы, а в это время обстоятельства переменились, Ермолов стянул войска и пошел сам на персидские полчища.

Шамхорская битва

Ермолов оправился от неожиданности нашествия тогда, когда Аббас-мирза совсем собрался было идти из Карабаха на Тифлис. С Лезгинской линии был двинут грузинский батальон под командой графа Симонич. По мере того как отряд шел вперед, к нему присоединялись новые войска. Симоничу, с которым были казаки и два орудия, пришлось идти с боем среди возмутившихся шамшадильских татар, но движение было благополучно. В одной из схваток с бунтовщиками был ранен майор Князев. 3 августа Симонич стал на реке Акстафе, заняв Делижанское ущелье, через которое был проход в Грузию. Здесь к нему присоединились батальон Херсонского полка и две роты грузинских гренадер. Несколько ранее их подошел батальон Ширванского полка. Отряд увеличился настолько, что стало возможно движение дальше. Херсонцы и гренадеры перешли через реку Храм и стали на отдых у Красного моста, на границе древних владений Грузии.

Тут в этот отряд пришла весть, что Ермолов присылает к ним вождем храбрейшего из своих сподвижников, князя Мадатова.

– Теперь персюкам шабаш! – решили солдаты, узнав о том, что больной Мадатов бросил лечение и мчится к ним.

Ну, скорее марш навстречу!

Граф наш Симонич готов:

Он в Европе научился,

Как разбить своих врагов.

Генерал храбрый Мадатов

Нас к победам поведет;

Он военные ухватки

Персов знает напролет! —

пели ликующие солдаты, и действительно, достаточно было вести о прибытии генерала Мадатова, как уже сам собою начал утихать бунт среди шамшадильцев. Войска персидского сардара Амир-хана, воспитателя царевича Мамед-мирзы, тоже начали отходить, и впереди оставалась только персидская конница, начальник которой Зураб-хан должен был провести к лезгинам царевича Александра Ираклиевича. Но быстрыми передвижениями Мадатов настиг Зураба на реке Астрике и здесь разгромил его. Царевич ускакал в Эривань, а пораженные разгромом персы без боя очистили Елисаветполь.

В это время отряд Мадатова усилился еще одним батальоном херсонцев, и ермоловский герой с этими силами перешел в наступление.

Персы, однако, были так ободрены своими удачами, что без боя не отступили. Их десятитысячный корпус под начальством Мамед-мирзы и Амир-хана ожидал русских у Шамхора, в 30 верстах от Елисаветполя. Шамхор – это древняя столбообразная башня, ныне обрушившаяся, прежде же, в незапамятные времена, служившая тогдашним ученым для астрономических наблюдений. Около него протекала речка того же наименования; там стояли персы, русские шли на них из-за Дзигамских гор. Столкновение произошло 3 сентября 1826 года. Все вражеские орудия открыли огонь из-за реки Шамхора по надвигавшимся русским, но те шли, сверкая на солнце своими штыками. По численности отряд Мадатова был в пять раз слабее отряда Амир-хана, но это не помешало богатырям, перейдя реку, ударить на врагов. Пехота с громовым «ура!» кинулась в штыки, казаки, грузинские конные милиционеры и татарские всадники понеслись с флангов. Персы дрогнули и не устояли, хотя натиск русских встретило отборное персидское войско, шахская гвардия, состоявшая из русских дезертиров. Битва предстояла отчаянная. Отпор мог бы ободрить всех остальных, но в это время в тылу русского отряда вдруг показались огромные облака пыли, как бы происходившие от движения по дороге больших сил. После оказалось, что это шел провиантский обоз, но персы в пылу боя приняли его за приближение подкреплений и смутились. Кавалерия ударилась в бегство, приводя в беспорядок пехоту. Новый удар русских сдвинул с места всю живую массу. Началось паническое бегство. Амир-хан был заколот пиками казаков; Мамед-мирза умчался, не захватив даже бывших с ним в походе красивых мальчиков; шахская гвардия почти вся легла на месте; вся дорога до самого Елисаветполя была устлана трупами; потеря же русского отряда была всего в 27 человек.

На следующий день Мадатов занял оставленный врагами Елисаветполь. Эта победа, одержанная с ничтожными силами над превосходящим неприятелем, положила предел удачам Аббас-мирзы, но, конечно, это стало ясным только значительно позже. Пока же русские, по крайней мере, их вожди – Мадатов, Симонич и командир Херсонского полка Попов, – чувствовали себя неважно. 4 сентября занят был Елисаветполь, а 5-го уже было получено известие, что Аббас-мирза бросил осаду Шуши и со всей своей армией пошел на бывшую Ганжу. По расчетам, подкрепления могли явиться лишь 10 сентября, а Аббас-мирза вполне легко мог подойти и ранее. Мадатовский отряд был ничтожен, и персам ничего не стоило раздавить его своею численностью. «Свое беспокойство, – пишет Симонич в своих записках, – мы, конечно, никому не показывали: ни жители, ни солдаты не подозревали даже, какие кошки скребут у нас на сердце». К счастью русских, Аббас опоздал и 9 сентября подошел только еще к реке Тертеру, а в этот вечер елисаветпольские армяне уведомили Мадатова, что русские войска близко и ведет их генерал, «которого никто не знает».