Покоренный Кавказ (сборник) - [141]

Идея священной войны охватила весь Дагестан и со смертью Кази-муллы не исчезла, хотя временно притихла. В горских обществах под впечатлением предыдущих событий стали бродить новые идеи, а именно: о равенстве или, скорее, об освобождении из-под власти местных владетелей, которые чаще держали сторону русских и подчас тормозили народное дело. Несколько лет имамства Кази-муллы показали горцам, что они могут быть действительно свободны.

До этих пор горцы в силу долголетней привычки подчинялись почти безропотно своей аристократии и только в редких случаях возмущались, свергали какого-нибудь тирана, сажали вместо него другого, который обыкновенно оказывался не лучше первого. Семьям, которым приходилось от правителей особенно тошно, некуда было идти: переход в другие общества был сопряжен с большими трудностями, так как общества часто враждовали друг с другом, – газават же сплотил воедино самые разнохарактерные элементы, главным лицом в стране явился имам, у которого в случае нужды можно было найти помощь и покровительство. Горцы почувствовали себя свободнее, а аристократия, наоборот, увидела, что попала в крайне неприятное положение. Идея свержения всех аристократических родов смутно зародилась в головах дагестанцев.

В это время выдвинулся на арену истории некто Гамзат-бек. Он совершил темное, кровавое дело: убил аварских ханов.

Как, при каких обстоятельствах произошла эта драма, ничего не известно. По словам Шамиля, это было «нечаянное» убийство; что хотел он этим сказать, так и осталось неизвестным. Русские власти удовольствовались показаниями Аслан-хана и ему подобных правителей, которые ничего существенного по этому делу не сообщили.

Так или иначе, но факт, что Гамзат-бек покончил с такими сильными ханами, какими были аварские, обратил на него внимание всего народа; последний стал видеть в нем избранника, который освободит народ, во-первых, от ига, а во-вторых, поведет газават еще с большим успехом, чем Кази-мулла. По своему происхождению Гамзат-бек – «чанка», то есть сын хана и простолюдинки, и это невольно давало мысль, что он особенно ненавидит аристократию, а с другой точки зрения, наоборот, считая себя также принадлежащим к последней, старался ладить с ней и удерживал взрывы народного негодования, прорывавшегося против нее.

Ввиду того что Гамзат-бек имамствовал всего полтора года (по словам Шамиля), подробных сведений о нем сохранилось немного, и о нем сложилось двоякое мнение. «Гамзат-бек, – говорит Р. Фадеев, – набожный, молчаливый и безжалостный, глубоко обдумывавший свои предприятия и исполнявший их быстро и без огласки – „для Бога, а не для себя“, как говорил он, в три года достиг цели, утвердил мюридизм в горах на трупах друзей и недругов; ему это было все равно. В этот период и были вырезаны лучшие люди в горах для утверждения всеобщего равенства».

По словам же Шамиля, характер Гамзат-бека является в несколько ином виде: «Убийство аварских ханов обратило на Гамзат-бека внимание народа и доставило ему средства, несмотря на всю его административную неспособность продержаться в звании имама целых полтора года. Но Гамзат-бек, будучи отчасти сам аристократом, не хотел или не умел унизить аристократию. Эта нерешимость была причиною его смерти столько же, сколько и недальновидность его в делах административных». К этой характеристике не мешает прибавить, что Гамзат-бек не пользовался большим уважением своих единоплеменников, так как предавался пьянству.

В результате Гамзат-бек был убит в Хунзахе, в мечети кем-то из своих приближенных, но была ли это месть аристократов или же народная расправа за покровительство знатным родам или, наконец, по существующему тоже мнению, убийство из страха перед жестоким правителем, который резал и правого, и виноватого, – это покрыто мраком неизвестности. Весьма вероятно, что Гамзат-бек действительно вырезал цвет дагестанской аристократии, но столь же вероятно и то, что народ, надеясь на имама, сам вырезал своих беков и князей, что и приписано было имаму; увидев же несочувствие последнего, покончил и с ним.

Вопрос этот не важен; здесь интересно лишь то, что в результате аристократические роды частью были уничтожены, частью бежали в русские пределы, частью слились с народом, вошли в его интересы, воспылали ненавистью к русским и впоследствии стали мюридами и муртазигатами Шамиля. Такое положение подготовило почву для деятельности Шамиля, первого, сказавшего вслух слово «равенство» и этим привлекшего на свою сторону всех горцев.

Для понимания дальнейших событий нам теперь необходимо возвратиться к событиям из истории завоевания Кавказа и очень ненадолго остановиться на войнах России с Персией и Турцией.

Очерк одиннадцатый За Кавказ – на персов и турок

Мы вспомнили прекрасно старину:

Через Кавказ мы пушки перемчали;

В один удар покончили войну,

И Арарат, и мир, и славу взяли.

И русский в том краю, где был

Утешен мир дугой завета,

Свои знамена утвердил

Над древней колыбелью света!

В. А. Жуковский

Вторжение персов

Новое религиозное движение на Кавказе росло и крепло в то время, когда за Кавказом – в пределах древнего Ирана и в пределах Турции – кавказские войска покрывали себя новою ярко блещущею славою…