Покоренный Кавказ (сборник) - [131]

К этому мы прибавим еще, что и высокие горы или отдельные места, отличавшиеся чем-нибудь оригинальным, также привлекали внимание дикаря и заставляли его или населять подобные места неведомыми духами, или одухотворять самый предмет. На Кавказе до сих пор существует фетишизм, то есть обоготворение разных предметов. Эти пережитки доисторических воззрений не только удержались против давления мусульманства в одних местах и христианства – в других, но неразрывно слились с ними и явились как бы догматами этих религий. Так, у всех горцев в большом почете Уастырджи (святой Георгий) и Уацилла (Илья-пророк), местопребывание которых обязательно вершина какой-нибудь недоступной горы, которая вследствие этого и обожествлялась. Многие рощи, камни, ущелья, пещеры, водопады также обожествлялись в стиле настояшего фетишизма, то есть с ними не соединялись даже представления о духе, а они были просто священны сами по себе. Впрочем, это освящение неодушевленных предметов, может быть, и не пережиток первобытной эпохи, а непосредственное влияние магометанства, ничего не имевшего против таких священных мест. Мы думаем, что обе причины действительны, то есть обоготворение какого-нибудь предмета, начавшись до введения мусульманства, с введением послед него осталось неприкосновенным. Это доказывается еще тем, что в Абхазии и у черкесов масса таких древнейших священных мест, камней, рощ и проч., между тем как ислам проник туда в довольно позднюю эпоху. Впрочем, надо заметить, что в Абхазии так же, как в Грузии и Мингрелии, задолго до мусульманства было христианство, впоследствии совершенно исчезнувшее, но остатки которого в виде небольших церквей и крестов относятся к глубокой древности, по крайней мере ко II или III векам. Многие из этих церквей почитаются до сих пор и завалены всевозможными приношениями, что очень характерно именно для мусульманского края.

Таким образом, фетишизм, без сомнения, процветал в свое время в горах Кавказа, но со временем его неудобные стороны – в виде бесчисленного количества божеств – заставили народ несколько изменить свою религию, то есть соединить отдельные божества в небольшое количество, но более сильных; таким образом, создался идолопоклоннический культ с преобладанием нескольких божеств над мелкими духами. Так, в Грузии до III века в большом почете был идол Армаза, у осетин почитался идол Саурего – бог разбоев, у пшавов и хевсуров – Анатори, Нахарели и Пиркуши; последние три божества владычествуют и поныне среди этих младенческих племен.

Когда религия перешла в стадию идолопоклонничества, тогда недалеко стало время, когда в народном сознании должно было явиться представление о едином верховном божестве и когда ислам вводился огнем и мечом в Дагестане, то лезгины не оказали особенно упорного сопротивления, довольно быстро освоились с новой религией и приняли догматы ее без возражений, тем более что она решительно ничем не нарушала обычного строя их жизни. С кавказскими горцами случилось то же самое, что было с арабами, в среде которых зародился ислам, а так как арабский быт VII века близко совпадал с бытом и взглядами тогдашних лезгин, то немудрено, что магометанство пожало обильную жатву в горах Дагестана.

Для нашей цели небезынтересно проследить развитие магометанства в Аравии, так как это выяснит основные принципы этой религии, очень важные, как данные, на которых таким пышным и кровавым цветком распустился дагестанский мюридизм.

Арабы, жившие в центре Аравийского полуострова, во многом были схожи с кавказскими, особенно дагестанскими племенами; они не составляли цельной сплоченной нации, а представляли собой отдельные группы. Природа внутренней Аравии была камениста и бесплодна, что повело к тому, что, как и на Кавказе, арабы занялись разбойничеством. Некоторые ученые считали, что у арабов религии совершенно не было, но это – большая ошибка. Новейшие изыскания показали, что у них была религия, но она выражалась лишь в форме фетишизма. Каждое племя имело своего бога, которого изображало чаще всего в виде камня. Такому богу обыкновенно отводился участок земли, которая считалась священной. Но, как известно, племена кочевали, священные же места и боги оставались на местах; новое племя, приходя в покинутое место, брало на себя обязанности культа местного божества, но одновременно с этим не могло забыть своих старых богов. В свою очередь, племя, бросившее свое священное место и переходя в новое, сохраняло память о старом, но вместе с тем начинало служение и божеству нового места поселения.

Между тем образовались некоторые города, среди которых Мекка приобрела особенное значение. Не было ни одного племени, которое не имело бы там своих идолов. В результате этот город сделался собранием всех племен. В это же время впервые возникло представление об Аллахе как о едином божестве. Тысячи идолов должны были невольно навести на мысль, что есть же над ними хоть кто-нибудь главный, какой-нибудь верховный дух, от которого все зависит. Кроме того, понятие о едином Боге уже бродило среди арабов задолго до появления Магомета, причем на это влияли иудейство и христианство, развившиеся по соседству и, как свидетельствует Коран, давшие магометанству много своих принципов и догматов.