Покоренный Кавказ (сборник) - [130]

В Черноморье было сперва все спокойно. Кровавые уроки Бурсака надолго успокоили шапсугов и абадзехов. Преемником Бурсака был атаман Григорий Кондратьевич Матвеев, человек очень слабого характера, подпадавший под всевозможные влияния. При нем в Черноморье появился присланный из Петербурга чиновник государственной Коллегии иностранных дел де Скасси. Он вообразил, что можно успокоить черкесов, организовав в их землях торговлю. Вышло из этого то же, что выходило и прежде: черкесы из заигрывания с ними составили себе предположение, что русские слабы, и принялись за свои набеги. В это время, 11 апреля 1820 года, Черноморье перешло в управление Ермолова, и он назначил туда командующим генерал-майора Михаила Григорьевича Власова. Шапсуги и джанинцы первыми подвернулись под руку этому генералу. В октябре 1821 года огромные скопища их появились на берегу Кубани. В Калаусском лимане произошла битва, в которой горцы, попавшие в устроенную Власовым засаду, потеряли только утонувшими в лимане 20 князей и 1200 всадников, не считая погибших в камышах и от русских пуль. Последовавшая затем экспедиция за Кубань могла бы надолго отбить у горцев охоту тре вожить русских, если бы не подстрекал их турецкий паша в Анапе. С 1823 года начались набеги, принявшие характер войны, и это совпало с бунтом в Чечне, Дагестане и Кабардах. Власов укротил горцев, но в это время, в 1826 году, он был сменен, и Ермолов в Черноморье лишился помощника, на которого мог бы положиться…

Между тем поднимался новый враг – после четырнадцати лет мира в июле 1826 года совершенно неожиданно без объявления вой ны в Закавказье вторглись персидские полчища, которыми предводительствовал все тот же шах-заде (наследник престола) Аббас-мирза. Начиналась новая война, даже две войны: с Персией и почти одновременно с Турцией…

Ермолов отправился, чтобы отразить нападение персов, его сподвижник Мадатов с первого же раза выгнал вторгшегося неприятеля из пределов России и вступил в Эриванское ханство, но Алексею Петровичу не удалось провести эту войну. На русском престоле был император Николай Павлович, и враги «протектора Кавказа» воспользовались новым царствованием, чтобы устранить того с его поприща: на Кавказ мчался облеченный обширнейшими полномочиями генерал-адъютант Паскевич. 28 марта 1827 года после ревизии, негласно произведенной Паскевичем, прибывший по высочайшему повелению для проверки доносов Паскевича генерал Дибич объявил Ермолову высочайшую волю об отозвании его в Россию и о назначении Паскевича командующим войсками.

Так сошел с политической арены этот замечательный человек, память которого должна быть священна для России, как память Суворова. В унижении покидал Алексей Петрович покоренный им Кавказ, людская же зависть не смела помрачить его славу. Рыцари русского духа – русские поэты – проникновенно заговорили о Ермолове.

Великий Пушкин пел:

Но се, Восток подъемлет вой!..

Поникни снежной головой,

Смирись, Кавказ: идет Ермолов!

Домонтович восклицает:

И ты, Ермолов незабвенный,

России слава, горцам страх,

Чье имя, как завет священный,

Штыками врезано в горах!

Жуковскому теперь вдохновение продиктовало о Ермолове такие строки:

Пред ним, за ним нет пышных титл,

Не громок он средь гордой знати,

Но за него усердный глас молитв

Непобедимой русской рати.

Ермолов ушел. Паскевич увлекся легкими победами над персами, Кавказ был оставлен без внимания, а в Дагестане, Чечне, у казикумыков уже гремело имя Шамиля, появились полные фанатического воодушевления мюриды, громко произносилось слово «газават», озна чавшее священную войну с русскими… Кавказ пылал, а пламя нового пожара тушить было некому…

Очерк десятый Кавказские горцы и газават

Слуги вечного Аллаха,

К вам молитву мы возносим:

В деле ратном счастья просим.

Пусть душа не знает страха,

Руки – слабости позорной!

Чтоб обвалом беспощадным

Мы к врагам слетели жадным

С высоты своей нагорной, —

Помогите, помогите!

О, святые, к вам взываем,

Магомета вы молите —

Без него мы погибаем;

Нет у нас иной защиты,

Нет заступника иного,

Без него мы все разбиты,

С ним сразим врага любого!

Дверь победы растворяя

Для рабов своих покорных,

О, пророк! аулов горных

Не забудь в утехах рая!

Наша кровь рекой польется,

Но за муки и страданье,

Кто томится в ожиданье,

Тем сторицей воздается!

В. И. Немирович-Данченко

Религиозные воззрения горцев

Трудно в настоящее время сказать что-нибудь о первобытной религии горцев и об их религиозных воззрениях, но, основываясь на тех обрывках, которые дошли до нас, можно заключить, что кавказские горцы подчинялись тем же непреложным законам, которые порождают религию у всех народов, находившихся на одинаковой степени культуры. Религия у горцев, бесспорно, была, ибо как бы дик человек ни был, сознание того, что окружающее его логично, но вместе с тем непонятно, – это сознание должно было родить мысль о существах разумных и превышающих людей как разумом, так и силой.

Дикарь выбирает, конечно, предметами своего первого поклонения формы и явления из окружающей его природы.

«Нетрудно понять, – говорит Мензис в своей „Истории религий“, – почему первобытный человек обратился к великим стихиям природы, как к существам, которые могут помочь ему и с которыми поэтому он должен поддерживать сношения. Чем менее цивилизованы люди, чем менее защищены от непогоды, тем более их существование и благосостояние зависит от действия солнца, ветров, дождя. Если, согласно с приемами первобытной мысли, дикарь представляет себе эти существа живыми, подобно себе самому, и исполненными чувств и желаний, подобных его собственным, то он непременно захочет вступить в сношения с ними. Для сношений подобного рода достаточно простого убеждения, что это – живые существа, одаренные такими же чувствами, как и он сам. Нуждаясь в пище и тепле, он, дикарь, невольно думал о существах, которые, по его убеждению, обладали силой для того, чтобы снабдить его этими благами, думал о дожде, который, как он заметил, заставляет расти хлеб, о солнце, теплота которого была ему хорошо известна. Гроза представлялась ему силой, способной положить конец долгой засухе; ветры могут ломать деревья, осушают сырую землю, приносят дожди. Над всем простирается небо, земля же все поддерживает и производит, от нее исходит всякая жизнь. Луна так же, как и солнце, сила благая и даже в некоторых климатах благодатнее солнца. Огонь, несомненно, живое существо, от которого многое зависит; то же самое можно сказать о больших озерах, об океане».