Покорение Средней Азии. Очерки и воспоминания участников и очевидцев - [43]

Впрочем, есть солдаты, особенно из евреев, которые барантуют, руководимые чисто меркантильными соображениями – те не довольствуются тем, что приносят сами, но еще за бесценок скупают баранту у других солдат и частенько составляют себе очень хорошие деньги. Подобные примеры случаются в области, и почти все быстро разбогатевшие бессрочные солдаты обязаны своим богатством баранте.

Скоро я отыскал полковника А-ва; он находился у повозок с ранеными. Здесь я увидел и Б-го с перевязанной головой. Рана его оказалась неопасной, хотя и лишила его чувств в первые минуты. Я сообщил полковнику, что цитадель уже занята и что улицы так узки, что будет совершенно невозможно провезти туда орудия. Принимая это обстоятельство в соображение и, кроме того, не имея возможности поместить в цитадели весь отряд, так как там находилось место для одной роты, решено было к ночи выбраться из города, потому что иначе пришлось бы ночевать на улицах, растянувшись по бесконечным их изгибам; а это могло бы иметь очень вредные последствия, так как надзор за людьми при таком положении отряда был бы в высшей степени затруднителен, да и в случае ночного нападения на нашей стороне были бы одни только невыгоды. Занять же аванпостами крайнюю черту города было немыслимо при нашей малочисленности: мы едва могли бы оцепить десятую часть городских окраин, и то израсходовав на посты всю пехоту.

Повозки по одной, с большим трудом, выпрягая лошадей, начали поворачиваться и выходить из города, орудия сделали то же. Посланы были всюду приказания очищать городские улицы.

Место для лагеря выбрано было не более как в полуверсте от начала садов на ярко-зеленой пологой возвышенности, с которой мы начали несколько часов назад свою атаку. Тут же, невдалеке, протекал ручей, на котором были наскоро набросаны живые мостики. Влево, к самой горе, подходили роскошные поля, засеянные пшеницей. Вблизи ни одной рытвины, ни одного куста, ничего, могущего скрыть подползающих лазутчиков или кого-нибудь в этом роде – короче, место было превосходное.

Вся дорога от города к лагерю была занята еле двигающимися, тяжело нагруженными солдатами. Гнали ишаков, которые были до такой степени навьючены, что не видно было ни ног, ни головы – двигалась какая-то безобразная куча. Забытые жителями коровы и телята, задрав хвосты, с ревом скакали, подгоняемые ружейными прикладами.

При всех отрядах, как бы они ни были малы, непременно находятся два или три маркитанта, преимущественно из казанских татар; очень часто, что эти господа бывают агентами довольно значительных купцов в Туркестанском крае. У них можно найти бутылку фабрикованного хереса или марсалы, или еще что-нибудь в этом роде, но, главным образом – целью маркитантов служит баранта. В разгар, из первых рук, маркитанты за чарку спирта приобретают целые вороха разных вещей, которые и продают после с барышом, о котором никакие в мире торговые дома не имеют даже понятия. Арбы хитрых татар нагружаются до такой степени, что трещат карагачевые оси и гнутся высокие колеса.

Кроме того, за хвостом отрядов тянутся, иногда на лошадях и ишаках, а иногда и просто пешком, оборванные байгуши-туземцы; у каждого из них непременно найдется несколько серебряной мелочи. Эти, как шакалы после тигров, скупают то, что оставлено маркитантами без внимания. Они рискуют иногда и сами барантовать в саклях, но за это слишком дорого платятся, потому что солдаты, не стесняясь, убивают эту сволочь, принимая их за сартов с неприятельской стороны; не помогают даже белые повязки на руках, которые эти шакалы навязывают себе в подражание джигитам-милиционерам.

Не успело еще стемнеть, как уже последние солдаты выбрались из Ургута и пришли в лагерь. Послали ротные повозки за дровами; ближайшие сакли были разобраны, и привезены целые воза леса. Сделана была тщательная перекличка, все раненые перевязаны, убитые похоронены тут же, в лагере. Это делалось, обыкновенно, таким образом: срезают осторожно дерн, потом вырывают яму и землю относят как можно подальше, чтобы свежевырытая земля не выдавала места, где зарыто тело; затем кладут труп, засыпают его и тщательно закрывают дерном. Это все делается так искусно, что решительно невозможно узнать место самой могилы, и предосторожность эта далеко не лишняя. Сколько раз случалось, что сарты разрывали неаккуратно скрытые тела и отрезали головы, которые отвозились в Бухару, за что получались халаты и другие знаки монаршей милости эмира.

Когда совершенно стемнело, в лагере вспыхнула великолепная иллюминация. Почти каждый солдат принес с собой с базара связки сальных свечей. Эти свечи, расставленные тесными рядами по линиям лагеря, огненными линиями опоясывали место стоянки. Это была волшебная картина. А за погруженным в глубокую темноту Ургутом, сквозь тучи, закрывшие собой горные цепи, мелькали на недосягаемой высоте бледные огненные точки: это были ночные костры бежавших ургутцев. С каким тоскливым чувством смотрели они на нашу иллюминацию! Сколько проклятий сыпалось на наши головы! Сколько семейств не досчитались своих членов!

По известиям, полученным после, в Ургуте собрано было до семисот тел – ужасная цифра сравнительно с числом наших солдат, участвовавших в штурме. Сам Гусейн одним из первых бежал в горы, чуть не при самом начале штурма.