Поклонение кресту - [9]

В опасностях любви - невинный

Ни разу трусом не бывал.

"Остановись, - она сказала,

Не говорю тебе, супруг мой,

Не убивай меня, - о, если

Меня ты хочешь умертвить,

Могу ль отказывать я в жизни,

Которая - твоя всецело?

Скажи лишь, почему так хочешь,

И дай в последний раз обнять".

Я отвечал: "Ты, как ехидна,

Того теперь во чреве носишь,

Кто умертвит тебя; довольно

Он указует на тебя.

Но прежде чем его увидишь

И прежде чем родишь бесславно,

Я буду твой палач, решаюсь

Тебя и ангела убить".

"О, если, - мне она сказала,

Супруг мой, если ты подумал,

Что изменить тебе могла я,

Меня немедленно убей.

Но этот Крест я обнимаю".

Она сказала, а пред нею

Был Крест. "Пусть будет он свидетель,

Пусть будет он защитник мой,

Тебя ни в чем я не умела

Ни оскорбить, ни опорочить".

Я помню, полный угрызений,

Хотел я броситься тогда

К ее ногам: я видел ясно

Во всем лице ее невинность.

Пусть кто замыслил злодеянье,

Сперва обдумает его:

Когда себя он обнаружил,

Хотя б исправиться желал он,

Чтоб показать, что есть причина,

Он будет увлечен вперед.

И я, не потому, чтоб думал,

Что оправданье не правдиво,

Но для того, чтоб было цельным

То преступление мое,

Разгневанную поднял руку

И тысячу ударов смертных

По всем нанес я направленьям,

Но только воздух поразил.

Как мертвую, ее оставил

Я у Креста; спастись желая,

Домой направился - и что же

Я дома нахожу ее,

Светлей, чем радостное утро,

Когда заря выходит к миру,

И держит, как ребенка, солнце

На ласковых своих руках.

Держала Юлию Росмира,

Божественно-прекрасный образ,

Дышавший нежной чистотою:

(Какое счастие могло

С моим сравниться?) в этот вечер

Она родилась у подножья

Креста; и чтобы мир увидел,

Какое чудо Бог явил,

Ребенок был отмечен знаком

Неизъяснимого блаженства,

Отмечен посредине груди

Крестом из крови и огня.

Но горе мне! такое счастье

Отравлено сознаньем было,

Что, бесприютное, осталось

Другое существо в горах;

Средь мук, таких неумолимых,

Она почувствовала ясно,

Что у нее родилось двое;

И я тогда...

СЦЕНА 9-я

Октавио. - Курсио.

Октавио

Идет отряд

Бандитов через ту долину;

Пред тем как ночь во тьме замкнется,

Спуститься нужно к ним навстречу,

А то гора известна им,

А нам неведомы ущелья.

Курсио

Идемте ж все сомкнутым строем;

Я до тех пор не успокоюсь,

Пока ему не отомщу.

(Уходят.)

СЦЕНА 10-я

Внешний вид монастыря.

Эусебио, Рикардо, Селио, с лестницей.

Рикардо

Ставь лестницу, вот здесь, тихонько;

Не отставай же от меня.

Эусебио

Икаром буду я без крыльев,

И Фаэтоном без огня.

Взобраться я хочу до солнца,

И если мне поможет луч,

Я перейду за свод небесный.

Любовью сильной - я могуч.

Вы тотчас лестницу возьмите,

Как поднимусь; я дам вам знак,

Когда ее опять поставить.

Кто, воспарив, не мог никак

С высот заветных не сорваться,

Пусть воспарит и вниз падет:

Вся боль паденья не уменьшит

Миг созерцания высот.

Рикардо

Чего ж ты ждешь?

Селио

Какою силой

Ты, столь надменный, вдруг смущен?

Эусебио

Так вы не видите, что пламя

Грозится мне со всех сторон?

Рикардо

Сеньор, то привиденья страха.

Эусебио

Я страх {5}?

Селио

Всходи.

Эусебио

Хоть у меня

Глаза от пламени ослепли,

Но я пойду среди огня,

Пусть целый ад встает преградой.

(Поднимается по лестнице и уходит.)

Селио

Взошел.

Рикардо

Какой-то тенью сна,

Фантазией, созданьем мысли

Его душа устрашена.

Селио

Отнимем лестницу.

Рикардо

Придется

Нам дожидаться до зари.

Селио

А все-таки туда взобраться

Есть храбрость, что ни говори.

Хоть мне, скажу тебе по правде,

С моей крестьянкой сладким сном

Упиться было бы желанней;

Но будет время и потом.

(Уходят.)

СЦЕНА 11-я

Келья Юлии.

Эусебио; Юлия, в постели.

Эусебио

Никем не видим и не слышим,

Влеком таинственной судьбой,

Весь монастырь, глубоко спящий,

Я обошел, окутан тьмой.

Я был у многих-многих келий,

В их двери узкие глядел,

Но Юлии нигде не видел,

И здесь моей мечте предел.

О, вечно лживые надежды,

Куда ж влечете вы меня?

Какое мертвое молчанье!

Но вижу слабый свет огня

Средь этой темноты зловещей.

Здесь келья тесная, и в ней

Я вижу Юлию. Так что же?

(Отдергивает занавеску

и видит спящую Юлию.)

Не хватит храбрости моей,

Чтоб с ней заговорить? Я медлю!

Пред чем дрожит моя любовь?

Едва, смущенный, стану смелым,

Как, смелый, я смущаюсь вновь.

В смиренном этом одеяньи

Вдвойне волшебна красота:

О, если женщина красива,

Она стыдлива и чиста.

Ее пленительные чары,

Своею странностью маня,

Предмет моей любви, - влияют

Непостижимо на меня:

Во мне в одно и то же время

Хотения любви зажглись,

И жажда чар, и стыд, и жалость.

О, Юлия, проснись, проснись!

Юлия

Кто звал меня? Но что я вижу?

Ты тень желанья моего?

Тень мысли?

Эусебио

Так тебя пугаю?

Юлия

Но кто ж от вида твоего

Не убежит?

Эусебио

Постой, помедли!

Юлия

Чего ты хочешь в этот час,

О, призрак мысли повторенной,

Обманный, верный лишь для глаз?

Ты голос ли воображенья?

Ты заблуждений образец?

Рождение холодной ночи?

Мой сон? Мой призрак, наконец?

Эусебио

Я Эусебио, к тебе я

Пришел, о, Юлия, любя;

Когда б я был твоею мыслью,

Я был бы вечно близ тебя.

Юлия

Тебя я слышу, понимаю,

Мой стыд тобою оскорблен,

Действительный, ты мне ужасней,

Чем если б ты был только сон.