Пока догорает азбука - [12]

Шрифт
Интервал

Я вспоминаю, как вечерами они стояли у окон и смотрели на мою кроватку.
Когда я буду стара, мне будет приятно,
если кто-то из них придёт и встанет с той стороны окна.

«спать поздним утром под шум дождя…»

[спать поздним утром под шум дождя]

спать поздним утром под шум дождя
проснуться – никого нет
только мы навсегда
друг для друга
что нам делать друг с другом
в вечно сумеречном лесу
вода на листьях осин
цветущая сныть
сладок розовый клевер
моё бедное сердце
и как не скучать
вечера коротая

[лепестки жасмина в чёрной воде бочки]

лепестки жасмина плавающие
в чёрной смоляной воде ржавой бочки
куда выливает каждое утро ведро мочи
старуха живущая в этом ветхом доме
запах сладкий и мятые скомканные цветки
настежь распахнутый куст кровоточащие лепестки
вдоль каймы её склизкой изъеденной источённой
ходами внутри где как в пещере песчаной
проедая беззубыми ртами прокисший песок
живут существа, и им чёрная слáдка тоска
на дне ржавым угрём изгибается водосток
и на него налипшие едкие облака

[качаться на кроне берёзы]

качаться на кроне срубленной берёзы
когда она лежит на участке зелёной грудой
как твои состриженные волосы мама
твои зелёные волосы твои сожжённые волосы
мама берёза покачай меня в небе где ветер и облака
проходят цепляясь за твои зелёные волосы твои любящие руки
упругая зелёная пахучая толща качает меня
я зарываюсь лицом в тебя мама берёза в твоё руно
я падаю на тебя и подпрыгиваю как на батуте в небо

[лепестки жасмина на земле под умывальником]

лепестки жасмина на земле под умывальником
чей алюминиевый голос
утопает и звенит тонущим колокольчиком
над умывальником яблоня и жасмин сплелись
и возложили свои тяжёлые ветви друг на друга
в тазу дождевая вода
волосы-слёзы девушки-мамы
родная ущербность любимых вещей
на яблоне маленькие яблочки завязались
как пупы на животе покрытые нежным пушком

«…»

1

В
чистилище образов
когти коршуна
пролетающего над крепостью пендрагона
видевшего части речи что месились как глина
деревья из извести
дворцы затвердевающие в воздухе
из гуммиарабика
акации

2

Дятел
выбивает из себя мозги
чернокожий старик из варьете владеющий магией вуду
собирает зомби
пахнет убийствами
все эти джазмены и разносчики пиццы
агенты сети
её ослепительная иерофания
камень и дерево
воплощение Бога в Иисусе Христе из малых народов
самоеды маори микстеки инки пигмеи
я слышу твой пульс натираюсь спермой мы смешиваем дыхание
нейронные звёзды Иисус маори нейтронные бомбы
Богоматерь инков
корни деревьев трава пища ритуалы инициации
менструирующая женщина и палач в исподнем крови

3

я —
внутри розы анголы
когда её обнюхивает гепард

Гнёзда бабочек

[напутствие]

«пейте да не упейтесь»
напутствует деревенский дурачок

[гнёзда бабочек]

разорить гнездо бабочек
по дороге в Аид
летающие цветы
с глазами смерти
откровение призраков
покажет путь
на лужайку экстаза
полную бабочкиных гнёзд

[бес]

монастырских служек
искушает бес
он дарит коням
наслаждение
кататься на спине на закате
и морочит коров

[коровы вечером возвращаются в монастырь]

коровы
дарят удой —
подаяние солнца и трав

[летний сон о половодье]

где река
не знает на лодке плывущий
как можно
в половодье плыть по лесу
плыть по полю

[жнецы тумана]

косить туман
по дороге в Аид
перед восходом
заговорённой косой
жнецы тумана
немые на полях экстаза
срезанные копны
наплывая дарят наитие

[нагорное откровение]

мошки стихли —
откровение на горе
вдали распадается солнце
конец света —
это легко как целуясь
прислониться к стене дождя

[спать у окошка в поля]

дневной сон
у окошка в поля
на полатях мышь
бабочки на постели

[перина]

наслаждение телом любимого —
возвращённое детство
на перине у окон в поля
ватные одеяла матрасы
погрызенные мышами

[дети Божьи – неистовые и нежные]

кошечка Фимка
живёт в Царстве Небесном
проснётся – и скачет
уморится – и прикорнёт
дикая и ласковая как лучшая девка

[крик]

не-человеческое
любим мы в человеке
даймон скрытый внутри
желает другого даймона
его любовь —
крик сквозь всё людское

[строгая красота]

рвать полевые цветы
превозмогая жалость
оплакивая каждый
собирать нелегкий букет
красота требует жестокости
но только оплаканная
становится выше красоты
становится светлым искусством
букет полевых цветов
опадает на голубую скатерть

[летний сон о листопаде]

сухие листья вязов
посыпались на веранду и летнюю кухню
падают в кастрюли и тарелки
все пять вязов в саду осыпаются и как будто
колокол с разрушенного монастыря звонит

[Царь-Овод]

лакомство оводов —
потное тело
Царь Оводов вонзает
жало в плоть
и пьёт из раны
зудит облепленный
оводами
круп
коня

[купаться в пруду у заброшенной электростанции]

окунаться в сосны
с кривыми ветвями
падать на илистые
кирпичи растворяться
в клекочущей пене
у взорванной горы
вертеться волчком
на порогах и в ржавых
колёсных механизмах
нырять с плотины
в запруженную реку

[цеппелин в монастырском гараже]

на закате в поле
снижается цеппелин

[обитатели]

деревня —
русский Дикий Запад
с индейцами казаками конокрадами
домушниками беглыми сумасшедшими
художниками в скитах хиппи братками
старообрядцами…

[вездесущая мышь]

мышь упала в бак
с питьевой водой
доставали на сковороде
благодарная мышь
ночью ходила по одеялу
подходила к лицу
ласково попискивая

[летний сон о снеге]

снег…
все дороги завалены
но есть печь и дрова
и запасы крупы в шкафу
кто-то скребёт в углу

Еще от автора Алла Глебовна Горбунова
Конец света, моя любовь

Никогда еще двухтысячные годы не были описаны с такой достоверностью, как в новой книге Аллы Горбуновой. Дети, студенты, нищие, молодые поэты – ее герои и героини – проживают жизнь интенсивно, балансируя между тоской и эйфорией, святостью и падением, пускаясь из огня семейного безумия в полымя рискованной неформальной жизни Санкт-Петербурга. Но рассказы Горбуновой далеки от бытописательства: она смотрит на хрупкую и опасную реальность с бескомпромиссной нежностью, различая в ней опыт, который способен преобразить ее героев.


Другая материя

Алла Горбунова родилась в 1985 году в Ленинграде. Окончила философский факультет СПбГУ. Поэт, автор двух книг прозы – «Вещи и ущи» и «Конец света, моя любовь». Её стихи и проза переведены на многие иностранные языки. Лауреат премий «НОС», «Дебют» и премии Андрея Белого. Проза Аллы Горбуновой предельно подлинна и привлекает самых разных читателей, от известных литературных критиков, людей искусства и философов до студентов и старшеклассников. Эта книга – не исключение. Смешные, грустные, трогательные, а подчас и страшные, но удивительно живые истории пронизаны светом её души, светом «другой материи». Содержит нецензурную брань.


Вещи и ущи

Перед вами первая книга прозы одного из самых знаменитых петербургских поэтов нового поколения. Алла Горбунова прославилась сборниками стихов «Первая любовь, мать Ада», «Колодезное вино», «Альпийская форточка» и другими. Свои прозаические миниатюры она до сих пор не публиковала. Проза Горбуновой — проза поэта, визионерская, жутковатая и хитрая. Тому, кто рискнёт нырнуть в толщу этой прозы поглубже, наградой будут самые необыкновенные ущи — при условии, что ему удастся вернуться.


Рекомендуем почитать
Теперь всё изменится

Анна Русс – одна из знаковых фигур в современной поэзии. Ее стихи публиковались в легендарных толстых журналах, она победитель множества слэмов и лауреат премий «Триумф» и «Дебют».Это речитативы и гимны, плачи и приворотные заговоры, оперные арии и молитвы, романсы и блюзы – каждое из восьми десятков стихотворений в этой книге вызвано к жизни собственной неотступной мелодией, к которой подобраны единственно верные слова. Иногда они о боли, что выбрали не тебя, иногда о трудностях расшифровки телеграмм от высших сил, иногда о поздней благодарности за испытания, иногда о безжалостном зрении автора, видящего наперед исход любой истории – в том числе и своей собственной.


Ваш Николай

Леонид Шваб родился в 1961 г. Окончил Московский станкоинструментальный институт, жил и работал в Оренбурге, Владимире. С 1990 г. живет в Иерусалиме. Публиковался в журналах «Зеркало», «Солнечное сплетение», «Двоеточие», в коллективном сборнике «Все сразу» (2008; совместно с А. Ровинским и Ф. Сваровским). Автор книги стихов «Поверить в ботанику» (2005). Шорт-лист Премии Андрея Белого (2004). Леонид Шваб стоит особняком в современной поэзии, не примыкая ни к каким школам и направлениям. Его одинокое усилие наделяет голосом бескрайние покинутые пространства, бессонные пейзажи рассеяния, где искрятся солончаки и перекликаются оставшиеся от разбитой армии блокпосты.


Образ жизни

Александр Бараш (1960, Москва) – поэт, прозаик, эссеист. В 1980-е годы – редактор (совместно с Н. Байтовым) независимого литературного альманаха «Эпсилон-салон», куратор группы «Эпсилон» в Клубе «Поэзия». С 1989 года живет в Иерусалиме. Автор четырех книг стихотворений, последняя – «Итинерарий» (2009), двух автобиографических романов, последний – «Свое время» (2014), книги переводов израильской поэзии «Экология Иерусалима» (2011). Один из создателей и автор текстов московской рок-группы «Мегаполис». Поэзия Александра Бараша соединяет западную и русскую традиции в «золотом сечении» Леванта, где память о советском опыте включена в европейские, израильские, византийские, средиземноморские контексты.


Говорящая ветошь (nocturnes & nightmares)

Игорь Лёвшин (р. 1958) – поэт, прозаик, музыкант, автор книг «Жир Игоря Лёвшина» (1995) и «Петруша и комар» (2015). С конца 1980-х участник группы «Эпсилон-салон» (Н. Байтов, А. Бараш, Г. Кацов), в которой сформировалась его независимость от официального и неофициального мейнстрима. Для сочинений Лёвшина характерны сложные формы расслоения «я», вплоть до погружения его фрагментов внутрь автономных фиктивных личностей. Отсюда (но не только) атмосфера тревоги и предчувствия катастрофы, частично экранированные иронией.