Поиск-88: Приключения. Фантастика - [115]

Юрий Иванович встал, убавил фитиль, пока тот не превратился в тоненькую сияющую полоску; сразу подползли из углов тени, окружили прозрачным полумраком стол. Юра застонал, повернулся на бок, промычал что-то и задышал ровно, глубоко, точно мужчина, уставший от нелегких забот и трудов.

Юрий Иванович лег на кровать, тоже подсунул руки под голову, как незадолго до этого Юра, и уставился в потолок. Стало грустно, но не тягостно-грустно, не пасмурно на душе, не тоскливо, а так, как бывает, когда, набегавшись по городу, вымотавшись в пустопорожней болтовне и сутолоке житейской суеты, окажешься вдруг где-нибудь на весенней поляне в березовой роще, среди белых, словно вертикальные столбы света, стволов, и оглянешься, и изумишься, и сядешь, задумавшись, в мягкую зеленую траву. Юрий Иванович увидел и эту поляну, этот березовый свет, потом он увидел свою комнату у Ольги Никитичны, потом — сильные, ленивые волны моря, медленно и широко несущие к нему от горизонта белокурчавые гребни свои, и ему стало беспокойно, тревожно, он понял, что должен — будь что будет! — пойти сейчас к матери, упасть к ее ногам, выплакаться, вымолить прощение.

Юрий Иванович вскочил, глянул испуганно на Юру и, крадучись, выбежал из сарая в уже разгоравшееся, сияющее, с веселым солнышком, ударившим в глаза, утро...

«Директору Института физики полей АН СССР

тов. Берзину Э. В.

от заведующего СТО

(сектор теоретических обоснований)

Бодрова Ю. И.

Заявление

Прошу откомандировать меня в распоряжение т. Борзенкова В. Н. для работы в его лаборатории. Исследования, проводимые там, являются важным этапом в разработке нашей, совместной с т. Борзенковым, темы, начатой еще во время учебы в институте. Сейчас намечается серия экспериментов, которые должны подтвердить (или опровергнуть) наши теоретические построения и расчеты, поэтому я обязан быть в г. Староновске.

Ю. Бодров»

26 января 82 г.

Лев Леонов Живые приборы Фантастический рассказ

Радости приходят и уходят, а неприятности накапливаются.

Мы все уже шкурой чувствовали, что нашу комиссию скоро тряхнут, если в ближайшее время не узнаем, что же происходит на этом чертовом заводе. Правительственная комиссия месяц топчется на месте. Расспрошены десятки экспертов, запущены в работу сотни гипотез, а почему завод-автомат гонит брак, мы так и не узнали.

Я стою у окна и вижу, как серые притихшие цехи, плоские, бесконечно вытянутые, без окон и дверей, поливает дождь. Он идет уже полтора месяца: по графику в нашей промышленной зоне солнце появится лишь через десять дней. Цехи сблокированы в огромную, если смотреть из окна вычислительного центра, мозаику. Они приставлены друг к другу, как кирпич к кирпичу в кладке, между ними почти нет проходов. Некому и незачем ходить. Завод-автомат. Один из первых заводов-автоматов в стране. В чем-то, конечно, он уже устарел. По новым проектам, например, эти заводы строятся под землей. И правильно: солнечный свет и свежий воздух там не нужен, циклы энергоснабжения закольцованы — выбросов в атмосферу нет, на крышах цехов не видно ни одной трубы. Если бы этот завод опустить сейчас под землю, по его крышам можно было ходить, как по площади.

Я вижу, как по крышам, иногда останавливаясь, точно к чему-то прислушиваясь, идет человек в плаще и в маленькой, почти без полей шляпе. Это Мальцев. Мы его тут ждали, как пророка. «Вот приедет Мальцев...» Ну, приехал. За неделю обошел завод, в каждую дырку заглянул — не поверил специалистам. «Сбои дает вычислительный центр». А мы и без него знали. Две недели изучаем «мозг» завода. Отключили от него всю исполнительную часть, крутим вхолостую программу, а на выходе ЭВМ смотрим — черт те что! То правильные команды, то неправильные. И никакой системы. Прицепиться не к чему.

За Мальцевым тянется шлейф слухов о его «сверхъестественных» способностях. Говорят, однажды он на спор соревновался с вычислительной машиной по выбору оптимального решения балансировки орбитальной станции, в которую врезался метеорит. Он вычислил тот же самый импульс, что и машина, но на восемь секунд раньше. Его зовут гением интуиции, а по-моему, он просто трюкач. Разве человеческий мозг может сравниться с машиной, особенно последнего поколения, с «Вегой», которую недавно разработали для заводов-автоматов. Мы назвали наш компьютер этим космическим именем «Вега», потому что принципиальной новинкой в нем были криогенные преобразователи, работающие при четырех градусах по Кельвину. А это почти открытый космос.

Странная вещь — человеческая слава. На кого-то она работает, как служанка, за одни глазки. А от кого-то шарахается, как от чумы, хотя тот, может быть, достоин ее как никто другой.

Вот Мальцев. Заморочил всем голову своими фокусами, на него теперь даже неудача будет работать. Скажут: Мальцев открыл — проблема не имеет решения. А еще хуже, если он возьмет да и свалит все на нашу «Вегу».

Мне даже нехорошо стало от такой мысли. Ну уж нет! За «Вегу» буду драться! Никто меня не убедит, что в ней какие-то есть недоработки. Мы ее, голубушку, вылизали, как кошка котенка.

Однако я понимал, что судьба нашей «Веги» под вопросом.