Похождение в Святую Землю князя Радивила Сиротки. Приключения чешского дворянина Вратислава - [70]

И сие такожде воспомянутися может, с чего бусурманскую слепоту всякому узрети удобно. Таковой имеют турки промысл, praktykę (чернокнижие убо и чародейство зело употребляют), яко Святую Землю христиане в день пятка от них отъяти имут, паче в тое время, когда в мечетях своих молбы свои действовати будут. И для того в Дамаске граде, откуду Палестина зачинается[926], в пяток великая в нощи стража содержана бывает, [и] единем часом скоряя, нежели во иных днях обыкло, заключают (zamykaią) град. Во град такожде Иерусалим никого от христиан не пущают; но и паче (i owszem) присматриваться[927] (przypatrować się mu) ему, аще издалека, не зело безопасно есть. И понеже тамо те (tamte) их промысленники (praktyki) страшат, что чрез Александрию христиане в Обетованную Землю внидут, тогда к древнему пристанищу (portu), которое Антоний от новаго отлучил, землею засыпаше, яко речеся и летописцы написали, и малейших не припущают христианских суден, занеже веруют, что чрез оное, хотя и водные камени и опоки возбраняют, христиане вступити имут[928]. Сверх того, когда в пяток в мечеть свою (что о полудни бывает) входят, гостиные дворы христианские (а суть зде два венецыйские, а един францужский, генугенский, рагузенский и иных народов европских) с улицы замками крепко запирают; и имеют на то слуги назначены, которые нас во всякий пяток на полчаса (убо не вяще до получаса свои молбы отправливают) запируют[929]. Христиане такожде того дне и часа во граде по улицам не показываются; но во дворы свои, прежде нежели их запирают, ити спешат, дабы в некое зломнителство не пришли, откуду [бы] им великое опаство возрасло. Убо нощию и дворы наши запирают, чтобы никтоже некое оклеветание на христиан не возлагал, что совокупяся какую-ни-есть измену творити замышляют. Наконец же, в самых гостиных дворах (karwaserach) всегда есть некая турская стража, стрегущи, бы христиане что-нибудь такого не промышляли, откуду бы зломнителство и оклеветание начатися могло и абие казнь, чему бы ради были для некоего взятка (dla iakiego wziątku). Есть тое обыкновение во Александрии отдавна, болшаго ради опаства торговых людей, которое прилежно хранят.

Мнози творцы (autorowie) знатнии Александрию, яко то пристанище (port) всего Востока, описаша. Аз же токмо приложу то, что зде всех народов христианских дивно великое множество людей и разность судов бывает. Тогда, когда аз зде пребывах, было болших пятьнадесять галеон[930], воистинну зело великих, из которых един полторы тысящи бочек подъимал, другий, ему подобный, везе сто тысящ цекинов; и яли оный голеон две катарги малтынские (Malteńskie), недалече от Александрии. Един же великий ведренным (pogodnym) ветром у них ушел, но ис пушек зело подиравлен: напали убо на них малтынские четыре катарги на те два галеоны или болшие карабли.

Дважды чрез лето тех галеонов караван[931], который во время (podczas) блиские (bliskie) карабли побирает, из Царяграда во Александрию ходит; а те галеоны суть торговых людей цареграцких, на которых немного товаров везут, но великое число денег имеют; за которые пшено сорочинское, сахар, пшеницу, дактылы и иные товары, из Мехи и из Аравии Счасливой в Каир навезеные, великим достатком покупают. Хотя убо Царьград в плодоносной земли лежит, но однакоже болшою частию корм из Египта имеет. В-первые (pierwszy raz) те галионы из Царяграда в марте месяце исходят, во иунии (czerwcu) же месяце возвращаются; во-второе (drugi raz) исходять во августе (sierpniu) месяце и в конце октобрия (października) месяца паки назад приезжают. Для безопасного пути, турских катарг или караблей двадесять шесть великих, о трех рядах весл, которые всегда на великом мори суть, провождати их обыкли. Когда был есмь во Александрии, адмиран[932] (admirał) Ахцыалы (Ochiali) с теми караблями (губернатор)[933] приехать имел, и ожидано его, ибо и галеоны тии уже двигнутися имели, токмо их приходящие бури задерживали; которые что на море быти имели — некоими приметами доходили, и истинно нас находили (nam się prawie znać dały), како о сем вскоре объявится. Тии два тогда галеоны (от которых един малтенчики поимали), надеяся на свою стрелбу (strzelbą) великую, не скоро из Рода града за другими, которые Охциал (Ochiali) проводил, пустилися; дондеже (acz) бы ветр имели добропогодный, могли бы ничтоже боятися малтенчиков (Malteńczykow), егоже егда не получает галеон, скоро несколким покоритися имать, (болший карабль)[934] хотя бы и великим пушечным нарядом был запасен.

За четыре дни прежде въезду моего, триста дерм[935] с пшеницею приплыло, которую в галеоны, стоящие на пристани, перенесено. Не оставлю и того, что та пристань Александрийская имеет привилий таковый[936] (что и ныне однакоже хотя и некако крепчае турки сохраняют), что и дружному и недружнему караблю стояти в ней и отъезжати, когда захощет, волно. Ишпаны[937] однакоже на сие не уповают, ниже зде карабли их ставятся. Флоренские бывали, и часто, но во едино время не зело им сие становище пощастилося: как скоро убо двиглися ехати вспять в свою страну, и уже сто верст на море отъехали, турские каторги (galery), путь им заступая, един из них корабль поимали, два или три убежали. Причина была сего, что такожде карабли Флоренские святаго Стефана, забегая (zabiegi czyniąc), великий убыток туркам чинили. Что было мало прежде моего ис Кипра града приезду прилучилося, како выше сего написано. А те забеги (zabiegi) мало не суть такие, яко у наших Козаков звыкли чинитися на сухом пути, которым ащели удастся добро, ащели же не, погибель или убыток подъемлют.