Поход - [47]
– Не ожидал. Ну, здравствуй, – отозвался Серый и тоже немного качнулся вслед за Соболем. Ему стало неловко: «Ещё подумает, что я под него подлаживаюсь».
– Подлаживаться приходится, – сказал Соболь и ещё усилил размашку, – в одной тайге живём. В общем, слушай. Могу я собрать своих на Хорогочах. Могу. Мне свои ясашные сотни чем на капкан положить, лучше уж… под пули послать… Глядишь, и увернутся. Ребята храбрые и подготовленные. Так что соберу живым весом – а уж дальше сам управляйся. Только чтоб собрать – их ещё выкормить надо. Ладно, Глухарь птица серьёзная, всё сделает… А с мышом как?
– Да Бурундук сказал, что с мышом и дикоросами поможет…
– Да чо этот Бурундук? – Соболь качнулся особенно возмущённо. – Не тот калибр. Ты не понимаешь… Есть бурундуки, а есть… фигуры, над которыми… вообще… – Соболь метнулся дважды, – вакуум. Мы здесь сколь угодно можем рассуждать… Только что мы видим-то отсюда? Надо идти к тому, кто далеко видит. Я тебе сейчас дам одну штучку, называется коготок…
Серый хотел крикнуть: «Знаю, знаю! Он покатится или полетит! А мне за ним!», но почему-то сдержался, больно сильно Соболь раскачивался.
– Держи, – сказал Соболь. – Вставь в свой коготь. Снизу. До щелчка. Всё. Отлично.
Не успел Серый понять, почему не залаял ни на Глухаря, ни на Соболя, как невиданная сила в лапе подхватила его, и он побежал, видя, как сереет небо облачками, и чувствуя талое тепло верховки и особенно оживающие запахи… Через считаные мгновения увидел Серый впереди сияющий просвет, следы знакомой гусеницы, и вот он уже стоит на Енисейском угоре возле самой оттаявшей кромки, на которой возвышается серая груда базальтовых окатышей. А впереди – даль неоглядная, и воздух дрожит и плавится от тёплого ветра. Да вдали на горизонте ломаются и нарождаются миражные слои дальнего мыса, мазки, штрихи, чёрточки – не то озёра с деревьями, не то города неведомые. Подбежал Серый к каменной груде. Лёг рядом и заскулил.
– Серый, Серый, – раздался вдруг из-под ног зычный и густой голос, – слезами горю не поможешь, а как ты Тагана любишь, мы и так знаем. Сами такие.
– Да кто ты? – тихо спросил Серый.
– Я тот, который глядит далеко. Я Енисейский угор. Да только моей далью можно лишь до мыса дотянуться, а тебе другое нужно…
– Куда же мне залезти? – воскликнул горестно Серый, вскинув голову на мачтовые лиственницы с пупырышками почек. – Я же не Соболь и не Глухарь. Где мне на них забраться?!
– Забираться не надо. Спустись с меня.
– Как?
– Так. Вон по распадку, где Старшой камни с Ляминой корги возил.
– Батюшко-Угор, а что там над мысом за нагромождение такое, слоями такими ходит, будто на город похоже?
– А это город Чемдальск. Чем дальше спрос, тем ближе эхо.
– Коленвал какой-то опеть… – сказал Серый.
– Спускайся давай вниз, а то правда…
– Ну спущусь, а дальше-то что?
– А ты сначала спустись. А там поймёшь.
Серый спустился по Старшовской снегоходной дороге. Когда выбежал на заберегу, увидел камень, выпавший из коробушки. Тот наполовину втопило в снег весенним солнцем.
Серый подбежал к Енисею и увидел заберегу – первую в этом году и вторую в своей жизни. Возле изгиба берега зеленел снег, и в ямке набралось зеркало бирюзовой водицы. В воде шевелилась букашка. Серый попил водицы и сказал:
– Эх, спасибо…
– Пей, пей… Ты же набегался.
Серый вздрогнул и оглянулся. Голос шел со всех сторон, и выходило, что он внутри голоса.
– Ты кто? – спросил он.
– Тот. Кто тебя напоил.
– Заберега?
– Хм… – тихо рассмеялся Батюшка-Енисей, – собака ты собака. Я Батюшка-Енисей. Здравствуй, моя.
– Так-так-так… – быстро сказал Серый и на всякий случай быстро лёг, есть такое собачье падение в клубок. – Я полежу, а то… я запутался.
– Я тебе помогу. В чём забота?
– Мне Старшому надо помочь. И Бурундук тут, и Глухарь, и Соболь, ну они все вроде хотят… Ну, чтоб на Хорогочах соболь собрался. А вот со снегом как быть-то?
– А чо те снег? Пусть Старшой ловушками работает!
– Ловушками! – горько сказал Серый. – А от меня-то какой тогда прок?!
– Как какой? Ты со всеми договорился, а дальше уж Старшой пусть разбирается.
– Батюшка-Енисей, нельзя мне так! Как ты не поймёшь! Ведь я всё это затеял, чтоб помочь, чем могу. Я не по сделкам! Я соболя ищу!
– Серый ты, Серый… Так договориться не каждый делец сможет… Ладно. Что у тебя там? Снег?
– Снег, Батюшка. И ещё… страшно сказать…
– Можешь не говорить. И так знаю. Санкт-Петербургский пушной аукцион.
– Он, Батюшка.
– Слушай меня внимательно, Серая Собака. Что я могу? Я могу попозже встать, пораньше пойти. Понятно, воды много, по осени остывает, тепло держит… Но это всё, как сказать… подогрев местного значения. А снег, – медленно сказал Енисей, – это уже общее круговращение возду́хов. Тут как солнышко ходить будет – так старые люди говорят… А ещё и тёплые весна-лето нужны… Погоди, я сейчас лопну коло Рябого камня, а то поддавлят. Не пугайся.
Раздался раскатистый хлопок треснувшего льда. Ветер продолжал дуть с устойчивой силой, и по Енисею пятнисто неслись облачные тени.
– Эт, хорошо-о-о… Дак вот, тут уже дела космические… Тут надо спрашивать у того, кто к небу поближе. А это Главный Саянский Хребет.
Сердечная, тихая, своя, искусная манера речи и любовь к людям, и внимание к ним. В мире Тарковского нет пошлости - это тоже от огромной любви к миру. Он вернул нам русского мужика - а то мы уже забыли, как он выглядит. Тарковский несколько раз делал меня по-настоящему счастливым. (Захар Прилепин)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Этот роман – знаковое для автора произведение. Ранее с перерывом в несколько лет были отдельно опубликованы две его части. В этом издании впервые публикуются все три части романа.«Тойота-Креста» – геополитический роман о любви: мужчины и женщины, провинции и столицы, востока и запада. Это книга о двуглавости русской души, о суровой красоте Сибири и Дальнего Востока и о дороге.Тарковский представляет автобизнес и перегон как категории не экономические, но социокультурные; описывает философию правого руля, романтический и жесткий образ жизни, сложившийся на пустынных сибирско-дальневосточных просторах к концу ХХ века.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
По словам писателя Романа Сенчина, Тарковский продолжил художественную летопись Сибири, ставшей для него, москвича по рождению, настоящей родиной. Он пишет о том, как и чем живет этот огромный край к востоку от Урала. И эта жизнь, вроде бы далекая от обитателя большого города, понятна ему и близка. Правда жизни и правда литературы в повестях Тарковского приближаются друг к другу и «искра какой-то единой, единственной правды будто окно прожжет, и что-то смертельно-личное станет вдруг образом».
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.