Поход на Кремль. Поэма бунта - [7]

– Надо мамашу как-то убрать. Скоро люди пойдут везде… Резонанс будет.

– Какие ты слова сразу вспомнил: резонанс! Убрать-то надо, а как?

Толоконько молчал.

– Ты понимаешь, лейтенант, что, если сейчас не решить, это разнесется по всей Москве? А сейчас такое время, что сплошным потоком на милицию клевета идет! Ты понимаешь, что надо немедленно принимать какие-то меры?

– Понимаю.

– Так принимай, твою-то в бога душу!

– А что делать, товарищ майор?

– Я за тебя еще думать должен? Ты нагадил, ты за собой и убирай!

– Может, я извинюсь перед ней? – спросил Толоконько. Он понимал, что предложение нелепое, но тянул время, так как не представлял, что на самом деле делать.

– Ага! – подхватил Зубырев. – Извините, мамаша, что я убил вашего сына!

– Я не убивал. Он напал и… головой стукнулся.

– Тогда за что извиняться? За то, что головой стукнулся?

– Ну вообще.

– И ты думаешь, она после этого уйдет?

– Не знаю.

– А чего она хочет? – задался Зубырев вопросом, с которого следовало начать.

Это его настолько заинтересовало, что он, оставив Толоконько, сам вышел поговорить с Тамарой Сергеевной.

– Трагическая случайность, – сказал он. – Ваш сын упал и ударился. Наш сотрудник, конечно, виноват, но мы примем меры. А вы, извините, чего хотите? Может, вас домой отвезти?

– Он убил, – сказала Тамара Сергеевна. – Его надо тоже убить.

– Если понадобится, доведем до суда, и как суд решит. Вы согласны, что все должно быть в законном порядке?

– Нет, – сказала Тамара Сергеевна. – Его убили не в законном порядке. И этого пусть застрелят не в законном порядке.

– Интересно вы рассуждаете! – воскликнул майор, чувствуя моральное ободрение за счет чужой неправоты. – По-вашему, надо его вывести сюда на крыльцо и расстрелять?

– Да.

– Ну вы даете!

Майора так это развеселило, что он даже коротко рассмеялся, но тут же послышался окрик Саши Капрушенкова.

– Ты что ржешь, мерин? Перед тобой человек убитый, между прочим!

Давно с Зубыревым так не говорили. Он разозлился, но не показал вида.

Он понял, что сошедшую с ума мать (а она явно не в себе) нужно под любым предлогом отсюда удалить. Силой не получится, это уже ясно. То есть получится, но с большим скандалом, с последствиями.

«Когда не знаете, как поступить, поступайте по закону», – говорил на последнем большом совещании замминистра Бельцов, по прогнозам – будущий министр.

Да, по закону, по суду. На это надо напирать.

– Уважаемая, мы согласны хоть растерзать нашего сотрудника, – сказал Зубырев очень убедительно. – Прямо на ваших глазах. Я лично очень хочу это сделать. Но не могу. А нужно вот что: подаете заявление в прокуратуру и точно указываете, какую меру наказания вы требуете для виновника.

– В прокуратуру? – встрепенулась Тамара Сергеевна, услышав знакомое грозное слово.

– Да. Самое верное. Они так просто не оставят. Это я вам неофициально советую, так что вы на меня не ссылайтесь, хорошо?

– А прокуратура далеко?

– Я объясню.

Зубырев начал объяснять, Тамара Сергеевна напряженно вслушивалась, Зубырев увидел, что она его не понимает. Тогда он стал втолковывать стоявшей рядом Тае. Тая кивала, запоминая.

Все больше становилось на улице людей и машин.

Многие видели женщину, идущую куда-то с юношей на руках в сопровождении молодежи. Каждый догадывался самостоятельно. Ночная драка. Нападение хулиганов. Сбило машиной. Мало ли. Жалели, конечно. Но шли и проезжали дальше, мимо, потому что слишком много дел и потому что не хватит сил жалеть всех, кто гибнет в Москве за один только день. Вон, впереди, уже авария, две машины столкнулись, и водитель одной пострадал, выносят из машины, кровь каплет, может, тоже уже мертвый – что ж теперь? – такова жизнь.

Межрайонная прокуратура размещалась в двухэтажном отдельном здании.

Работники ее только начали съезжаться. Один из них спросил, в чем дело, друзья Димы объяснили, он сказал, что с этим не сюда.

– Начинается, – сказал Леня Борисовский. – Не сюда, не туда. А куда?

Работник пожал плечами и поспешил удалиться.

Другой работник с анонимным видом посоветовал дождаться межрайонного главного прокурора, который вот-вот приедет. И исчез.

Об этом сообщили Тамаре Сергеевне и посоветовали сесть на лавку, подождать.

Она осторожно села, стараясь лишний раз не шевелить, не беспокоить сына.

Прокурор Дольников был в пробке на подъезде к прокуратуре, когда ему позвонил Федянин – человек верный, свой. И сообщил странную новость: у прокуратуры сидит женщина с трупом сына и ждет Дольникова, чтобы к нему обратиться.

– С чем?

– Наверно, с жалобой.

– На кого?

– Не знаю.

– Быстро узнай, а потом звони!

Через пять минут Федянин перезвонил:

– Его друзья, ну того, кто погиб, говорят, что они были в шестьдесят шестом отделении, их выпустили, а его оставили, а он потом оказался мертвый, приехала мать, забрала его, ее направили к нам.

– Зачем?

– Не знаю.

– Кто главный в шестьдесят шестом?

– Майор Зубырев.

– Телефон есть? Личный желательно.

– Есть. Я уже узнал.

– Говори.

Через несколько секунд Дольников звонил Зубыреву:

– Дольников говорит. Это что за фокусы?

– А что? – удивился Зубырев.

– Ты зачем ко мне мать с мертвым ребенком послал?

– Какую мать с ребенком?

– Майор, ты не шути!