Похититель детей - [140]

— О боже! — сказала Беттина, глядя на голову Эдды. — Когда ты это сделала? Наверное, понадобилось несколько часов!

— Вчера вечером. Я не могла уснуть.

— Доброе утро, красавица и красавец! Возьми кусочек белого хлеба, Ян. Ты хочешь яйцо, Эдда?

Эдда покачала головой:

— Я на диете.

Марайке застонала, но ничего не сказала.

— Как вы относитесь к тому, что мы сегодня поедем на море? — спросила Беттина.

— Круто! — сказал Ян.

— О боже! — сказала Эдда. — Придется несколько часов шляться по пляжу, а это вообще хуже не придумаешь!

— Зато хорошо для твоей фигуры, — улыбнувшись, сказала Марайке.

Через час Марайке осталась одна. Почитав минут десять, она пошла в дом, чтобы надеть брюки. Когда неподвижно лежишь в гамаке, становится холодно. Еще минут через десять на террасе появилась Элеонора. Она была в перчатках и держала садовые ножницы для обрезки роз. Марайке улыбнулась. Просто Элеонору разобрало любопытство, и она искала способ поговорить. Обрезка роз, конечно, была лишь предлогом.

— Доброе утро! — сказала Элеонора. — Надеюсь, вам не помешает, если я обрежу розы? Это нужно делать сейчас, осенью, вот я и тороплюсь.

— Не беспокойтесь, — ответила Марайке, — мне это не мешает.

Элеонора поработала минут пять молча, затем не выдержала.

— Ваша подруга рассказала мне, что вы комиссар полиции… — осторожно сказала она.

— Да, это так.

— Вы ведете расследование убийств?

— Да.

— Мне кажется, это непросто.

— Да. Так оно и есть.

— Сколько времени вам требуется, чтобы расследовать убийство?

Марайке в душе застонала. Это был вопрос ради вопроса. Такой же абсурдный, как и постоянно повторяющийся вопрос журналистов к артисту: как это ему удается выучить текст наизусть?

— Все зависит от обстоятельств, — тем не менее очень любезно ответила Марайке. — Иногда мы ловим преступника очень быстро, а иногда вообще не находим. Дело не только в следственной работе, нужно иметь еще чуточку везения.

— Верю.

Марайке захлопнула книгу. Это была возможность поговорить о своем.

— Скажите, Элеонора… — начала Марайке. — Я слышала, что в последние десять лет в округе исчезали дети. Вы что-нибудь об этом знаете?

Элеонора кивнула, отложила ножницы в сторону и села.

— Три маленьких мальчика бесследно пропали несколько лет назад. Один исчез, когда играл у ручья, другой — по дороге в школу… Никто из них больше не появился. Не было найдено никаких следов, нет никого, кто попал бы под подозрение. Просто жуть!

— А где именно это случилось?

— Здесь, в этих местах. Один мальчик даже жил в этом доме. Его родители, немцы, проводили здесь отпуск. Мальчик играл позади дома, у ручья, и исчез.

— И никто ничего не слышал? Никаких криков, ничего?

— Ничего. Но я знаю эту историю только понаслышке. Мать этого мальчика недавно купила здесь дом, совсем рядом. Потому что не могла выдержать, что не знает, что с ним произошло. Потому что хочет знать, где он, и надеется, что он еще жив.

Марайке постаралась скрыть волнение и спросила как можно более равнодушным голосом:

— Собственно, я не собиралась в отпуске заниматься чем-то, похожим на работу или хотя бы приблизительно связанным с ней… Но я бы с удовольствием поговорила с этой женщиной.

— Нет проблем. Мы не можем позвонить ей, но она почти всегда дома. Как вы отнесетесь к прогулке пешком? Или лучше поедем на машине?

— Нет-нет, чуть-чуть движения пойдет мне на пользу. — Марайке встала. — Подождите, я только возьму куртку.

82

— Извините, что мы появились так внезапно, — сказала, переведя дух, Элеонора, когда в сопровождении Марайке появилась в долине. — Но я хотела представить вам фрау Косвиг. Она снимает у меня квартиру и хотела бы с вами познакомиться.

Более бесцеремонного вторжения и объяснения своих намерений трудно было придумать. Анна очень устала, вспотела — она как раз вымыла весь дом, — и в руках у нее еще была тряпка. Вчера после обеда она ездила в деревню и заодно прослушала свою голосовую почту. Гаральд оставил ей сообщение, в котором объявил о своем приезде. В пять часов она должна была встречать его в аэропорту Флоренции, и ей хотелось показать Валле Коронату с лучшей стороны.

У Элеоноры был такой вид, словно только ведро воды могло спасти ее от криза, тогда как женщину, скромно державшуюся на втором плане, похоже, пеший переход из Ла Пекоры до Валле Коронаты ни капли не утомил. У нее была открытая, но абсолютно ненавязчивая улыбка, и Анна с первого взгляда прониклась к ней симпатией.

Анна обняла Элеонору и протянула Марайке руку:

— Садитесь, я принесу что-нибудь попить.

Когда она вернулась с бокалами, двумя бутылками воды — фризанте[67] и натурале[68] — и вазочкой с лимонами, Элеонора как раз объясняла госте особенности долины.

— Может, я покажу вам все? — спросила Анна.

— С удовольствием.

Долина очаровала Марайке, и ей было любопытно увидеть побольше.

Пока они прошли по дому, вдоль ручья, возле бассейна, водопада и вернулись назад через стоянку, Анна уже знала, что Марайке — главный комиссар полиции и что она вместе с подругой и двумя детьми проводит отпуск в Ла Пекоре.

«Не может быть, чтобы такая женщина просто свалилась сюда, как снег на голову. Может, ее послало небо?» У Анны было такое чувство, словно она толкнула маленький камешек и теперь ошеломленно наблюдала, как из этого получилась мощная лавина, сметающая все на пути.