Похищение Европы - [4]
— Да!
— Он согреет тебя, если станешь замерзать. Он предупредит об опасности. Он отведет глаза врагу и поможет против дурного глаза.
— А как же ты, папа? Теперь ты останешься без его защиты?
Отец помолчал.
— Видишь ли, сынок. Я был хранителем этого музея, а теперь стал солдатом. Вместе с другими я буду оборонять цитадель до тех пор, пока к нам не придёт помощь или… Тебе солдатом не быть. Ты станешь носителем медальона. Я так решил.
Отец отвернулся, отошел к окну, уставился в ночь. Он всегда так делал, когда семья завершала церемонию вечернего чаепития. Их квартира на одной из улочек квартала Аль-Фарафра располагалась высоко. Из окна были видны крыши соседних зданий старого Алеппо. Тень высокого, увенчанного древней крепостью холма, ложилась на них. В узких оконцах светились огоньки. Отполированные временем камни древней улочки отражали протуберанцы рекламных вывесок. Ияри не раз слышал, как мать уговаривала отца переселиться в более фешенебельный район. Но он не желал. Отказывался. Может быть потому, что старый город тих по вечерам и лишь шаркающие шаги редкого прохожего срывают эхо с высоких стен? Или потому, что из их окна был виден фрагмент зубчатой стены Цитадели? Ияри тоже не хотелось переезжать. В сопровождении меньшой из трех его сестер он любил становиться посредине узкой улочки, на которой стоял и их дом. Они стояли, взявшись за руки, и прохожим, минуя их, приходилось протискиваться бочком. А они, запрокинув головы из полумрака старого города, глазели на ярко освещенную вершину холма и корону древней крепости на ней.
По обе стороны их улочки располагались посудные и кальянные лавки, скобяные мастерские, чайные и кофейни. Сам отец и его старший брат Одишо держали в Аль-Фарафра небольшую антикварную лавочку, в которую часто захаживали туристы. И сейчас, с высоты осажденной Цитадели можно увидеть то место, где когда-то располагалась антикварная лавочка Варды и Одишо. Там, над остывшей руиной видна чудом уцелевшая античная арка. Под ней свили гнездо стервятники Джахад ан-Нусра[7] — новые хозяева старого Алеппо. Там сейчас развивается их чёрный флаг.
Отец не оставил своей привычки к размышлениям у окна на исходе длинного дня и после переселения их семьи в Цитадель. Только сейчас он стоял в неудобной позе, прижавшись плечом к древним камням, чтобы его силуэт в проеме окна не смог увидеть снайпер, засевший за линией крепостных стен.
— Это наша последняя ночь в Цитадели? — спросила младшая из дочерей отца Ияри — Яфит.
— Да, — отозвался Варда. — Пока подземный ход чист, пока о нём не прознали бородатые, надо использовать эту возможность к спасению.
Шамиран, средняя из дочерей Варды, схватила со стола последний кусочек лукума и быстро положила его в рот. Шамиран любила сладкое, а потому больше других тосковала во всё время их сидения на скудной пайке в Цитадели.
— Ложитесь спать, женщины. Завтра на рассвете Роза выведет вас из крепости.
— Уже завтра? — всполошилась мать. Она всё ещё надеялась, что Варда покинет Цитадель вместе с ними, что сопроводит их до самого Африна, где жил самый старший из дядьёв Ияри — Камбусия.
— Я не смогу сопровождать тебя, жена, — твердо проговорил Варда. — Я останусь с защитниками Цитадели. Камбусия и его семья позаботятся о вас.
— Но Роза!.. — похоже, мать решила предпринять последнюю и самую решительную попытку к сохранению целостности их семьи. — Если ты останешься, Роза останется вместе с тобой.
Варда вздохнул.
— Волею Аллаха, война перестала быть чисто мужским делом. Роза дала присягу на верность республике. Не хочешь же ты, женщина, чтобы наша дочь потеряла свою честь? Укладывайтесь спать. Когда Роза определится с маршрутом, вам придется выступить без промедления.
Можно обойти крепостную стену по кругу и везде под стеной видеть лишь серое, вечно неспокойное море руин — всё это раньше называлось Старым городом. Кварталы Джейда, Тайба, Крытый рынок, родной Аль-Фарафра — знакомый и казавшийся незыблемым мир превратился в нагромождения щебня и осколков цемента. Остовы стен с черными провалами оконных проёмов, чудом уцелевшие тут и там лоскуты зелени — так выглядела теперь старая часть Алеппо. Всякий раз, сопровождая старшую из трёх дочерей своего отца, Розу, в её вылазках к стене, Ияри подолгу смотрел на город. Новый облик Алеппо стал для него привычным. Распятый, полумёртвый, ссохшийся и размазанный, но родной Алеппо! Теперь Ияри любил его таким. Мальчик давно привык и к новой внешности своей сестры. Платья и платки Розы сгорели вместе с квартирой над лавкой в квартале Аль-Фарафра. Камуфляжная куртка, штаны со множеством карманов и фуражка с твёрдым козырьком стали её единственным нарядом на все времена. Каждый день затишья, перед наступлением сумерек они брали отцовский бронежилет и шли к стене. Роза фотографировала руины отцовской зеркалкой. Ияри держал перед ними бронежилет и просто смотрел на останки Старого города, выискивая среди серых волн знакомую, чудом уцелевшую мраморную арку — вход во двор их дома. У него была и иная цель. За время их долгого сидения в Цитадели младший из детей Варды непостижимым для остальных защитников твердыни образом научился распознавать места расположения снайперов. Луч ли солнышка, нечаянно упавший на линзу оптики, чуть заметное движение или едва различимый звук — ничто не оставалась без его внимания. Мальчик всегда мог предупредить Розу об опасности.
Трудно сказать, как сложилась бы судьба простого московского паренька Кости Липатова, ведь с законом он, мягко говоря, не дружил… Но фашистские полчища настырно рвались к советской столице, и неожиданно для себя Константин стал бойцом восемьдесят пятого отдельного десантного батальона РККА. Впереди у него были изнуряющие кровопролитные схватки за Ростов-на-Дону, гибель боевых товарищей, а еще – новые друзья и враги, о существовании которых сержант Липатов и не подозревал.
Длинен путь героев-богатырей. Берёт он начало в землях русских, тянется через степи половецкие до Тмутаракани, а затем по морю пролегает – до самого Царьграда, где живёт Елена Прекрасная. Много трудностей придётся преодолеть по дороге к ней. И ещё не известно, кому из богатырей она достанется. Это ведь не сказка, а почти быль, поэтому возможно всякое – подвергается испытанию не только сила богатырская, но и прочность давней дружбы, прочность клятв и вера в людей. Даже вера в Бога подвергнется испытанию – уж слишком точны предсказания волхвов, христианского Бога отвергающих, а сам Бог молчит и только шлёт всё новые беды на головы героев-богатырей.
Тимофей Ильин – лётчик, коммунист, орденоносец, герой испанской и Финской кампаний, любимец женщин. Он верит только в собственную отвагу, ничего не боится и не заморачивается воспоминаниями о прошлом. Судьба хранила Ильина до тех пор, пока однажды поздней осенью 1941 года он не сел за штурвал трофейного истребителя со свастикой на крыльях и не совершил вынужденную посадку под Вязьмой на территории, захваченной немцами. Казалось, там, в замерзающих лесах ржевско-вяземского выступа, капитан Ильин прошёл все круги ада: был заключённым страшного лагеря военнопленных, совершил побег, вмерзал в болотный лёд, чудом спасся и оказался в госпитале, где усталый доктор ампутировал ему обе ноги.
Летом 1817 года на реке Сундже был построен редут Назрановский, прикрывавший дорогу из Моздока в Грузию. Тогда же прибывший на Кавказ генерал Ермолов приказал строить укрепление Преградный Стан. Чеченцы начали проявлять беспокойство. Их набеги русские войска с успехом отбивали, но предотвратить не могли. В столице Ермолова обвинили в том, что он провоцирует набеги. Оставив гарнизоны в укреплениях и на постах Кавказской линии, Ермолов в мае 1818 года сосредоточил у станицы Червлёной около 5000 человек. 24 мая войска переправились через Терек и вошли в чеченские земли.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Этот сборник стихов и прозы посвящён лихим 90-м годам прошлого века, начиная с августовских событий 1991 года, которые многое изменили и в государстве, и в личной судьбе миллионов людей. Это были самые трудные годы, проверявшие общество на прочность, а нас всех — на порядочность и верность. Эта книга обо мне и о моих друзьях, которые есть и которых уже нет. В сборнике также публикуются стихи и проза 70—80-х годов прошлого века.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
Из сборника «Соло для оркестра». Чехословацкий рассказ. 70—80-е годы, 1987.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.