Погружение в Солнце - [121]

Джейкоб оперся о плечо Хелен, не столько ради поддержки, сколько чтобы лишний раз прикоснуться к ней, и помахал ладонями прямо у самого дядиного носа. С каждым «бипом» аристократичное лицо Джеймса все больше бледнело. Хелен смеялась до икоты.

– Ой, простите, – чинно пробормотала она.

– А не надо быть такой язвой, – прокомментировал Джейкоб, шутливо ущипнул ее и снова оперся на трость.

Кабинет выглядел не так внушительно, как зал для приемов Альварес-холла в Каракасе, но тут ведь не Каракас, а Калифорния. Джейкоб надеялся, что после сегодняшнего они с дядей не рассорятся в пух и прах.

Оштукатуренные стены и декоративные потолочные балки придавали помещению испанский колорит. Среди обычных книжных полок выделялись застекленные витрины, где была выставлена дядюшкина коллекция самиздата времен Бюрократии.

На камне был высечен девиз: «Пока мы едины – мы непобедимы![48]»

При виде вошедших Фэйгин радушно засвистел. Джейкоб поклонился и приступил к длинному церемониальному приветствию, просто чтобы сделать другу приятное. Кантен регулярно навещал его в больнице. Сначала оба держались напряженно, поскольку каждый считал себя в неоплатном долгу перед другим. А в конце концов договорились, что каждый останется при своем мнении, но дружбе это не помеха.

Когда солнечный корабль при помощи лазера выбросило на гиперболическую орбиту и в него вломилась группа спасателей, тех ждало серьезное потрясение: весь экипаж скукожился в заморозке. Они долго ломали головы, что произошло с размазанным в лепешку телом принга, обнаруженным в приборном отсеке. Но особенно их поразил Фэйгин: из-за лазерной тяги получилось, что кантен висел вверх тормашками, цепляясь за пол, ставший потолком, острыми коготками-крючьями.

Холод не нанес ему такого ущерба, как людям, у которых была повреждена почти четверть клеток, и он перенес безумную гонку сквозь фотосферу почти без потерь.

В итоге Фэйгин из Института Прогресса, привыкший скорее наблюдать со стороны и манипулировать, невольно вышел на авансцену. Он оказался, вероятно, единственным выжившим софонтом, на себе испытавшим, каково это – лететь вверх ногами сквозь плотную, непрозрачную среду фотосферы. В общем, теперь ему было что порассказать.

Но самое обидное, что поначалу кантену никто не верил. До тех пор, пока не прокрутили записи Хелен.

Джейкоб поздоровался с Пьером Лароком. За прошедшие месяцы тот снова обрел цветущий вид, не говоря уж об аппетите. Журналист за обе щеки уплетал приготовленные Кристианом кулинарные шедевры. Все еще прикованный к инвалидному креслу, Ларок в ответ на приветствия улыбнулся и молча кивнул. Джейкоб заподозрил, что ему просто неудобно было говорить с набитым ртом.

Последним из прибывших оказался высокий мужчина с вытянутым лицом, светлыми волосами и прозрачно-голубыми глазами. Он встал с дивана и протянул Джейкобу руку.

– Хан Нильсен к вашим услугам, мистер Демва. Я внимательно изучил свежие отчеты и рад наконец познакомиться с вами. Разумеется, все, что известно правительству, автоматически становится известно и Агентству по регистрации секретов, так что я вдвойне впечатлен. Однако осмелюсь предположить, что сегодня вы собрали нас здесь по вопросу, о котором правительству знать не следует?

Джейкоб и Хелен расположились на диване напротив, спиной к окну, из которого открывался вид на океан.

– Да, вы совершенно правы, мистер Нильсен. На самом деле вопрос даже не один. Мы хотели бы подать заявку на рассмотрение нашего дела Всеземным советом.

Нильсен нахмурился.

– Вы должны отдавать себе отчет, что совет пока находится в зачаточном состоянии. Делегаты от колоний еще даже не прибыли. Бюр… чиновникам из Конфедерации (неужели с его губ чуть не сорвалось страшное ругательство «бюрократы»?) поперек горла одна только мысль, что Агентство по регистрации секретов ставит честность превыше закона. А Всеземной совет пользуется у них еще меньшей популярностью.

– Даже несмотря на то, что, как показала практика, это единственный способ преодолеть кризис, начавшийся после Контакта? – уточнила Хелен.

– Даже несмотря на это. Федералы кое-как переварили мысль, что полномочия совета будут больше, чем у каких бы то ни было межпланетных и межвидовых органов, однако им это не по душе и они всеми способами пытаются вставлять палки в колеса.

– Так в том-то и вся соль, – заметил Джейкоб. – Ситуация была критической задолго до катастрофы на Меркурии – настолько, что потребовалось создание совета. Критической, но не фатальной. После истории с проектом «Погружение в Солнце» все изменилось.

– Знаю, – угрюмо кивнул Нильсен.

– В самом деле? – Джейкоб уперся ладонями в колени и подался вперед. – А вы видели доклад Фэйгина о возможной реакции галактического сообщества на огласку темных делишек пила Буббакуба? А ведь этот доклад был подготовлен задолго до того, как всплыла история с Куллой.

– Конфедерации все это известно. – Нильсен поморщился. – И действия Куллы, и его извращенная аргументация – все это в кратком изложении.

– Что ж, – Джейкоб вздохнул. – На то они и правительство. Они обязаны думать о внешней политике. Кстати, Хелен до поры до времени понятия не имела, чем окончилась наша вылазка в приборный отсек и не погибли ли мы, поэтому старалась фиксировать на камеры абсолютно все.