Пограничные земли в системе русско-литовских отношений конца XV — первой трети XVI в. - [92]
| 1. Александровы | |
| Не упом. | Среди «литвы дворовой» в Можайске, 1550-е гг. (ТКДТ. С. 187) (но могли быть и брянцы) |
| 2. Алексеевичи (Олексеевичи) | |
| Григорий А. «с чотырма сынми», Филип А., Ивашко А. (Сп. 1514. С. 124, 125); Филип А., август 1524 г. (ЛМ. Кн. 12. Л. 278 об.) | (?) Алексеевы: в ПК 1626/27 г. по Можайску упом. деревня, «что была в поместье за смоляны за Прокофьем да за Иваном Алексеевыми» (РГАДА. Ф. 1209. Кн. 10815. Л. 175–175 об.). |
| 3. Амбросовы | |
| Нет сведений | |
| 4. Андреяновы | |
| Нет сведений | |
| 5. Апраксины | |
| Не упом. | Фамилия часто встречается, но смоленское происхождение установить не удается |
| 6. Бакины | |
| Дворяне Остафий и Федор Матвеевичи Б., 1525 г. (ЛМ. Кн. 224. Л. 171 об.); Федор Б., 1529 г. (Кн. 225. Л. 73 об.-74); дворянин Иван Б., 1529 г. (ЛМ. Кн. 224. Л. 352–352 об.) | Среди «литвы дворовой» в Костроме Борис Павлов сын Б. (с пометой «умре»: ТКДТ. С. 151). |
| 7. Басины | |
| Смоленский окольничий Михаил Баса, 1519 г. (ЛМ. Кн. 11. Л. 83 об.), его сын Иван — дворянин, 1523–1542 гг. (ЛМ. Кн. 12. Л. 203, 204 об.; кн. 14. Л. 206; кн. 24. Л. 191–191 об.). | Среди «литвы дворовой» в Можайске: Андрей Павлов сын Б. (ТКДТ. С. 187), 1550-е гг. |
| 8. Белейкотловы | |
| Нет сведений | |
| 9. Беликовы | |
| Ок. 1517 г. упом. «боярин смоленский Солтан Белькович» (РИБ. Т. 20. Стб. 1145). | Афанасий Семенов сын Беликов — помещик Переславского у.: упом. в разъезжей грамоте 1542/43 г. (Шумаков С. Обзор грамот коллегии экономии. Вып. 4. М., 1917. № 1209. С. 431). |
| 10. Бесищевы | |
| Не упом. | Среди «литвы дворовой» во Владимире: Ромашка Федоров сын Б., 1550-е гг. (ТКДТ. С. 157). |
| 11. Бобоедовы | |
| Никифор Бобоед: Сп. 1514. С. 124; Бабоедов Васильевич, 1525 г. (ЛМ. Кн. 12. Л. 388–388 об.). | Среди «литвы дворовой» из Юрьева: Григорий, Василий и Ивашко Б., 1550-е гг. (ТКДТ. С. 153). Жалованные грамоты Ивана IV Якушу Антонову сыну Б. и Гавриле Яковлеву сыну Б. на полавочное в Дмитрове (26 декабря 1550 г.) и деревню с пустошами в Нижегородском у. (5 января 1552 г.) см.: Акты служилых землевладельцев XV — начала XVII века. Т. 1. М., 1997. № 30, 31. С. 30–31. |
| 12. Богатищевы | |
| Нет сведений | |
| 13. Богоделчины | |
| Нет сведений | |
| 14. Бородины | |
| Микула Б.: Сп. 1514. С. 124; он же упом. в списке смоленских бояр, получивших пожалования в Браславском повете, 1516 г. (KW 1516–1518. S. 171); о его смерти упом. под 1524 г. (ЛМ. Кн. 12. Л. 251). Микита Б.: Сп. 1514. С. 127. | Среди «литвы дворовой» в Медыни, 1550-е гг.: Ждан Андреев сын Бородина (ТКДТ. С. 207); в ПК 1626/27 г. по Можайску: «…что было в поместье за литвином за Ондреем Бородиным» (РГАДА. Ф. 1209. Кн. 10815. Л. 186–186 об.) |
| 15. Ботвиньевы | |
| Дворянин Иван Ботвиньевич упом. в 1524–1528 гг. (ЛМ. Кн. 224. Л. 117; кн. 14. Л. 236). Затем — в плену (см. правый столбец). | В 1529 г. Иван Б. упом. в московском плену (Сб. РИО. Т. 35. СПб. 1882. С. 789, 796), а 1 июня 1530 г. Василий III заявил уже, что «Ивашка Ботвиньев… приехал к нам служити» (там же. С. 833). |
| 16. Бритые (Брытые) | |
| Братья Сенько и Богдан Б.: Сп. 1514. С. 126; Богдан Б., 1532 г. (ЛМ. Кн. 17. Л. 238 об.) | Не упом. |
| 17. Василковы | |
| Нет сведений | |
| 18. Васильевы | |
| Микула Васильевич: Сп. 1514. С. 124. Он же, 1525 г. (ЛМ. Кн. 12. Л. 394). | Данные о смольнянах не найдены |
| 19. Верещакины | |
| Грышко В.: Сп. 1514. С. 127. | Часто упом. Верещагины, но нет подтверждения смоленских корней |
| 20. Володковы | |
| Нет сведений | |
| 21. Волоховы | |
| Нет сведений | |
| 22. Вошкины | |
| Нет сведений | Яким Матфеев сын Вошкин: земец (Дес. 1574. С. 96). |
| 23. Вяжевичи | |
| Нет сведений | |
| 24. Глебовичи | |
| Нет сведений | |
| 25. Глубчины (Глупчины) | |
| Нет сведений | |
| 26. Голосовичи | |
| «Боярын смоленьский» Яцко Иванович Г. упом. в 1525 г. (ЛМ. Кн. 12. Л. 310–310 об.) | Не упом. |
| 27. Голцовы | |
| Иван Голчей: Сп. 1514. С. 124. | Нет данных о смольнянах |
| 28. Григорьев[ичи] | |
| Иван Г.: Сп. 1514. С. 124; «боярин смоленьский» Останя Г., 1530 г. (ЛМ. Кн. 224. Л. 366–366 об.). | Нет данных о смольнянах |
| 29. Давыдовичи | |
| Нет сведений | |
| 30. Данил(ь)евичи | |
| Дворянин Гаврил Данильевич, 1536 г. (ЛМ. Кн. 21. Л. 37). | (?) Даниловы среди «литвы дворовой» в Медыни (ТКДТ. С. 206). |
| 31. Демьяновичи | |
| Нет сведений | Василий Яковлев сын Д.: жалованная грамота на село в Медынском у., 2 февраля 1515 г.; ему же — кормленая грамота на стольничий путь и поворотное в Коломне, 23 апреля 1516 г.[1173] |
| 32. Денисовы | |
| «Боярин смоленьский Григорей Софонович Денисова Жаба», 1525 г. (ЛМ. Кн. 12. Л. 328) | Нет данных о смольнянах |
| 33. Дубровские | |
| Иван Петрович Д. с братом: Сп. 1514. С. 126. | Нет данных о смольнянах |
| 34. Дудины | |
| Не упом. | Трое Д. в списке «литвы дворовой» во Владимире, 1550-е гг. (ТКДТ. С. 156, 157). |
| 35. Евские | |
| Нет сведений | |
| 36. Ефремовы | |
| Нет сведений | |
| 37. Жабины | |
| Иван Ж., Алексей Павлович Жаба: Сп. 1514. С. 125. Ср. РИБ. Т. 20 (по указателю). | Среди «литвы дворовой» пятеро Ж. (в Можайске и Медыни), 1550-е гг. (ТКДТ. С. 187, 207). |
| 38. Захаровы | |
| Не упом. | (?) Яков Булгаков сын Захарьин, «литвин» — в Тысячной книге, 1550 г. (ТКДТ. С. 64) |
| 39. Звягины | |
| Федко Звягиня: Сп. 1514. С. 126. | Нет данных о смольнянах |
| 40. Зеновьины | |
| Нет сведений | |
| 41. Зубовы | |
| Не упом. | В 1608 г. упом. сын боярский смольнянин Иван Зубов[1174], однако был ли он потомком смоленских бояр XV в. или переведенцев из московских городов XVI в., остается неизвестным. |
| 42. Ивакины | |
| Нет сведений | |
| 43. Казариновичи | |
| Боярыня смоленская Федоровая Козарынова с сыновьями, Васко Козарын: Сп. 1514. С. 125, 127; Иван Федорович К., «боярын смоленьский», 1524 г. (ЛМ. Кн. 12. Л. 282 об.); он же дворянин, 1534 г. (ЛМ. Кн. 17. Л. 553 об.) | |
Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.
Книга посвящена важному эпизоду русско-литовских отношений — Стародубской войне 1534—1537 гг. Хотя она не принесла ни одной из сторон больших территориальных приобретений, но по напряжению сил и масштабу боевых действий в пограничье от Опочки на севере до Чернигова на юге нисколько не уступала иным кампаниям. Не сходясь в крупных полевых сражениях, армии ожесточенно штурмовали крепости, совершали глубокие рейды по территории противника: зимой 1535 г. русские почти дошли до Вильны.Особый интерес придает сохранность большого комплекса источников.
Эта книга — о становлении российской государственности. Но вместо традиционного рассказа о военных походах и присоединении земель автор акцентирует наше внимание на внутренних аспектах государственного строительства: обретении суверенитета, формировании структур управления, функциях монарха и его советников, выработке ключевых понятий и идеологии, роли выборных органов и т. д. Развитие Московского государства в XV — начале XVII века автор рассматривает в широкой сравнительной перспективе — от Испании на западе до Османской империи на востоке — и приходит к выводу, что перед нами один из вариантов общеевропейской модели модерного государства. Михаил Кром — доктор исторических наук, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, специалист по истории раннего Нового времени и исторической компаративистике, автор множества научных работ. В оформлении обложки использован портрет Ивана IV (ок. 1600 г.), Национальный музей Копенгагена.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Политическая полиция Российской империи приобрела в обществе и у большинства историков репутацию «реакционно-охранительного» карательного ведомства. В предлагаемой книге это представление подвергается пересмотру. Опираясь на делопроизводственную переписку органов политического сыска за период с 1880 по 1905 гг., автор анализирует трактовки его чинами понятия «либерализм», выявляет три социально-профессиональных типа служащих, отличавшихся идейным обликом, особенностями восприятия либерализма и исходящих от него угроз: сотрудники губернских жандармских управлений, охранных отделений и Департамента полиции.
Монография двух британских историков, предлагаемая вниманию русского читателя, представляет собой первую книгу в многотомной «Истории России» Лонгмана. Авторы задаются вопросом, который волновал историков России, начиная с составителей «Повести временных лет», именно — «откуда есть пошла Руская земля». Отвечая на этот вопрос, авторы, опираясь на новейшие открытия и исследования, пересматривают многие ключевые моменты в начальной истории Руси. Ученые заново оценивают роль норманнов в возникновении политического объединения на территории Восточноевропейской равнины, критикуют киевоцентристскую концепцию русской истории, обосновывают новое понимание так называемого удельного периода, ошибочно, по их мнению, считающегося периодом политического и экономического упадка Древней Руси.
Эмманюэль Ле Руа Ладюри, историк, продолжающий традицию Броделя, дает в этой книге обзор истории различных регионов Франции, рассказывает об их одновременной или поэтапной интеграции, благодаря политике "Старого режима" и режимов, установившихся после Французской революции. Национальному государству во Франции удалось добиться общности, несмотря на различия составляющих ее регионов. В наши дни эта общность иногда начинает колебаться из-за более или менее активных требований национального самоопределения, выдвигаемых периферийными областями: Эльзасом, Лотарингией, Бретанью, Корсикой и др.
Пособие для студентов-заочников 2-го курса исторических факультетов педагогических институтов Рекомендовано Главным управлением высших и средних педагогических учебных заведений Министерства просвещения РСФСР ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ, Выпуск II. Символ *, используемый для ссылок к тексте, заменен на цифры. Нумерация сносок сквозная. .
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
Военно-политический крах Франции летом 1940 г. явился одним из поворотных моментов Второй мировой войны, который предопределил ее ход и тем самым повлиял на будущее всего европейского континента. Причины сокрушительного поражения французской армии, с 1918 г. считавшейся одной из сильнейших в мире, и последовавшего за ним падения Третьей республики, по сей день вызывают споры среди историков. Вытекали ли они из всего хода социально-политического и экономического развития Франции после Первой мировой войны? Что было первично – военное поражение или политический кризис французского общества, не нашедшего ответов на вызовы эпохи? Какую роль в этих драматических событиях сыграли отдельные исторические фигуры – Эдуард Даладье, Поль Рейно, Филипп Петэн, Шарль де Голль? В данной книге предпринята попытка дать ответы на эти вопросы.
Летописец содержит подробные и уникальные сведения о строительстве городов, военных походах, событиях опричнины и Смуты. Первое монографическое исследование памятника включает его всесторонний анализ. Убедительно показано возникновение его основной части в приказной среде в 1611–1613 гг. под пером московского дьяка Нечая Перфильева. Автору удалось выявить источники памятника: летописи, разрядные записи, окружные грамоты царя Василия Шуйского, записи устных рассказов и наблюдений составителя. Летописец интересен как памятник историографии и как записки современника событий, а также особой манерой изложения.
Монография посвящена рассмотрению восприятия событий Куликовской битвы в общественном сознании России на протяжении XV–XX столетий. Особое внимание уделено самому Донскому побоищу и его осмыслению в ранних источниках, а также в исследованиях, публицистике, художественных произведениях, живописи. На оценки влияли эсхатологические воззрения, установки Просвещения, господствовавшие идеологические течения, а также внешнеполитические и внутрироссийские события. В настоящее время изучение эпохи Дмитрия Донского переживает подъем.
Книга посвящена анализу источников и современных точек зрения по вопросу образования Древнерусского государства. Рассматривается весь комплекс письменных и археологических источников по генезису восточно-славянского государства. В работе представлены теоретические аспекты понятия государства, причины и пути его возникновения. Ряд проблем — роль скандинавского элемента, гипотезы существования «северной конфедерации племен» и «Русского каганата» — исследуется на широком фоне международных отношений раннесредневекового периода.