Пограничник. Рассказ 1. Пройти по последней грани - [15]

Схемы сменились. Теперь пошли данные о ближайших планетах и планетоидах солнечной системы, где были обнаружены разведчики пустынного разума и следы его исчезнувших колоний. Выходит, этот разум — колонизатор… Он агрессивен. И он обладает достаточной силой и энергией для перемещения в космическом пространстве. И агрессия его осмысленная, и к цели устремлен он волей. Что ж… Ясно, что разум этот способен стать серьезной угрозой… или уже стал. В моей голове растет и ширится план действий, но его перебивает ментальный приказ…

— Разумный объект стремится заменить собой другие объекты звездной системы. Он должен быть немедленно переведен на высший уровень контроля. При отягощении угрозы с его стороны, он должен быть устранен точечными ударами по центрам управления системы. Исполняйте, Айнер.

— Командир, ваши стражи поступили так с нами…

— Страж не уничтожил ваше верховное командование, не внедрился в разум ваших высших офицеров…

— Он внедрился в их мысли… Они знали, что у нас почти не осталось времени, что нас впереди не ждет ничего, кроме войны и разрушений, что нам этого не преодолеть. От стража они узнали, что продолжение этой борьбы с войной, с разрушениями вынудит их вступить в еще одну войну, обрекающую нас другими разрушениями. Они узнали, что вы угрожаете нам и времени у нас вообще нет. Они пресекли это, подходящее к концу, время, пресекая разрушения.

— Так поступили ваши близкие к машинам офицеры S12.

— Верно, они уничтожают себя, как «защитники», не видя будущего в расчете. Но без вас они могли сделать это позже. Это время — время людей — оборвали вы.

— Оборвав разрушения, которых было не преодолеть ни вам, ни нам.

— Оборвав разрушения, которые могли быть не допущены ни нами, ни вами. Страж оказал жесткое влияние, хоть и без применения тяжелых средств воздействия. Почти не внедряясь в нашу систему, ваш страж приблизил нашу и без того близкую гибель! Не спорю, что усиление нашей предсмертной деятельности усилило и угрозу! Не спорю, что нашу агрессивную деятельность нужно было пресечь как возрастающую и расширяющуюся угрозу! Но страж мог, почти не внедряясь в нашу систему, устранить угрозу с нашей стороны иначе! Он мог пресечь нашу агрессию прежде того, как остался один вариант пресечения — наше уничтожение!

— Других вариантов не было.

— Мы воевали и не могли не воевать! Мы посягали на чужое пространство и время и не могли не посягать! Но другие варианты были! Договор! Страж мог заключить с нами договор! Обозначить ограничения нашей агрессии!

— Люди не способны не нарушить договор.

— Способны! Под серьезной угрозой!

— Люди заключают договор под угрозой с мыслями, как эту угрозу устранить — силой.

— Должны быть такие угрозы, которые устранить можно лишь соблюдением договора.

— Люди под угрозой, которую не могут устранить силой, считают, что им нечего терять. Люди, которые считают, что им нечего терять, теряют разум, порой обретая силу — бесконтрольную разрушительную силу.

— Верно. Работает принцип — не можешь побороть присоединяйся. Когда смерть подступает к нам, когда смерть сильнее нас, мы вербуемся в ее войска — мы убиваем и умираем. Но, поставив нас под угрозу минуемой гибели, вы обезопасите нас. Дождетесь вы времени, когда придется ставить нас под угрозу гибели неминуемой, вы обретете опасного врага.

— Союзник, скованный с нами принудительным договором, никогда не будет безопасен. Он будет опасен как враг. И не как открытый, как скрытый враг.

— Но он никогда не будет так опасен, как враг, ничем не скованный с вами — враг, которого вы сможете только уничтожить, враг, которому вообще нечего терять. Вы столкнулись с офицерами S12, которые почти перестали быть людьми — с высшими офицерами, которые стали подобием высшей техники под тяжестью времени, не видного под их вечной юностью. Столкнувшись с другими офицерами — с людьми… Сейчас не было бы ни нас, ни вас. Вы плохо знаете нас — людей. Вы знаете только дефектных людей — близких к технике офицеров у власти и меня — офицера, перебойно меняющего полярность от крайности до крайности. И понять вам проще нашу технику, чем нас. Вы знаете, что мы — хищники. Но не имеете понятия, что мы такие хищники, которые убивают до смерти. И среди нас можно встретить таких, которые убивают и после смерти.

— Мы знаем, что вы и ваше племя опасны, Айнер. Но вы правы, мы знаем о людях не все — не все и не обо всех.

— Вы не трудитесь изучать, полагаясь на ваши великие знания. Не трудитесь думать, полагаясь на сокрушительную мощь. И не трудитесь искать, полагаясь на груды найденного. Вы — сильнейшие. Сильнейшим нет нужды изобретать и испытывать изобретения — достаточно построить расчет, и перед ними открыты все тайны. Только сильнейшим не нужно открытие тайн. Им не нужен прогресс, они стоят на месте — на вершине, на которую не посягает никто. Но порой находится кто-то сильнее, кто занимает вершину, свергая прежнего властелина.

Каменные генералы вперились жестокими красными глазами в мое лицо, иссеченное новыми шрамами поверх старых. Но я решил продолжить, послав к черту последствия…

— Так было с акулой — хищником нашей планеты, застывшим в веках без изменений. Но со временем место его заняли мы, заняв место всех обитателей нашей планеты. Прежде мы были слабее него — слабее многих других. Но мы менялись, учась быть сильными у сильнейших, уподобляясь им — беря от них лучшее, отсекая худшее. Сначала менялись мы, становясь сильнее других и подчиняя их, потом мы меняли других, делая их слабее и подчиняя. А после, сделав всех слабыми, ослабли. Наш мир менялся под нашей рукой, и мы утратили способность быстро реагировать на его изменения — вызванные и им, и нами. Мы свергнуты. Теперь ваш черед. Вы знаете, что хищник явился, и уверены, что всегда будете способны его уничтожить — вы позволяете себе, не изучая его, не внедряясь в его разум, ждать времени, а ему вы позволяете — идти по времени… Но вы только думаете, что он преодолеет этот путь под вашим контролем — его разум неведом вам, а неведом — значит неподконтролен. Вы, не применяя силу, ждете предельного времени, когда просто нельзя будет ждать. Но время когда-нибудь подведет вас к такому пределу, когда нельзя будет ни ждать, ни применять силу — когда оно перейдет к врагу. Тогда вы не сможете уничтожить его, а он сможет уничтожить вас. Ваш страж заставлял меня думать. Теперь я буду заставлять думать вас.