Генерал, аккуратно свернув карту, полез в карман за папиросами и нащупал там гладкую кожу каштановых орехов. Они приятно ласкали жесткие пальцы. Отдыхая от напряженного разговора, Никифор Владимирович взял вместо папиросы орех, разгрыз его и кинул молочное зернышко в рот. Зерно было сладковатое, теплое. «Сколько еще у нас пропадает такого добра, — подумал Никитин. — Сколько в этих лесных предгорьях диких яблок, груш, орехов, ягод разных!» Но мысли генерала о богатстве края прервал сержант Нестеров. Он подошел твердым, как на параде, шагом и, лихо взяв под козырек, громко доложил:
— Товарищ генерал, сержант Нестеров по вашему приказанию прибыл!
Никитин почему-то предполагал, что Нестеров парень застенчивый, скромный, и решил поговорить с ним с глазу на глаз. Генералу было приятно, что он, видимо, ошибся, но менять своего решения не стал.
— Вижу, что прибыли. Садитесь вон на том камне. А впрочем, нет. Пойдемте вместе. Я уж засиделся тут, да и камень очень жесткий попался, — поднимаясь, проговорил Никифор Владимирович.
— Мягких камней, товарищ генерал, не бывает, — смело глядя в лицо Никитина, сказал Нестеров.
— А вы уверены в этом? — отряхивая пыль с брюк, спросил Никифор Владимирович. — «Нет, не застенчивый. Это уж точно», — подумал генерал. Он больше всего любил людей смелых. Застенчивость, по его мнению, пригодна только для девушек, а для настоящего пограничника нужны смелость, находчивость, лихость.
Смущенный своим замечанием и вопросом генерала, Нестеров молчал.
— Уверены, что мягких камней не бывает? — переспросил Никитин.
— Так точно! — твердо ответил Нестеров.
— Вот и неправда, брат, — с грубоватой простотой возразил Никитин. Когда человек начинал ему нравиться, Никифор Владимирович сразу же переходил на «ты» и меньше всего деликатничал.
— Есть, брат, меловые камни, они как раз очень мягкие. На них сколько хочешь сиди в полное удовольствие. Побелишь штаны — вот и все. А теперь, сержант Нестеров, веди меня к твоему отделению. Где оно и что делает?
— Шесть человек несут службу по охране государственной границы. Остальные здесь, в группе поиска. Сейчас почистили оружие, запылилось за сутки, товарищ генерал, — быстро ответил Нестеров.
— Как действуют новые карабины?
— Отлично, товарищ генерал!
— Сам откуда родом?
— Из Няндомы, товарищ генерал.
— С Севера?
— Так точно, Архангельской области.
— Значит, попал на курорт?
— Никак нет, товарищ генерал. Несем службу!
— Ишь ты какой! Нравится здесь?
— Так точно, красивый край, но у нас тоже не хуже.
— Да?
— Само собой, — уверенно отвечал Нестеров. — У нас леса-то почище этих — корабельные, прямые как свечи. Здесь, конечно, курорт, фруктов вдосталь, море теплое...
— Загораете на песочке-то?
— Купаемся. Тут привольно!
— Да. Ты прав. Здесь и нарушителям привольно. Они к вам в гости на шлюпках приезжают, с радиостанциями высаживаются... Они вам тут концерты не давали? Не приглашали заграничные фокстротики послушать?
— Что вы, товарищ генерал! Мы...
— Прошляпили нарушителей-то?
До сержанта только сейчас дошла вся ядовитая, насмешливая сущность последних вопросов генерала. Лицо Нестерова вспыхнуло так, что исчезли на нежно-розовых щеках красные точки веснушек.
— Это правильно, товарищ генерал, — со вздохом согласился Нестеров. — Однако мой наряд в ту ночь находился на другом участке.
— За прорыв на любом из участков границы отвечают все — от солдата до генерала. Вам говорили об этом?
— Так точно! Капитан наш объясняет постоянно. Но только он про нашу заставу говорил, а про генералов не упоминал.
— А тебе, я вижу, палец в рот не клади, северянин!
Усмехнувшись, Никитин погрозил сержанту пальцем и тут же спросил:
— А сам-то как думаешь про генералов: отвечают они или нет?
— Само собой... Потому что командование... Я же за свое отделение несу ответственность!
— Молодец, сержант Нестеров! Ну что ж, идем, покажи мне своих героев, а потом расскажешь, как нашел радиостанцию.
— Не один я, товарищ генерал. Все вместе. С нами был начальник заставы капитан Ромашков и рядовой Кудашев.
— Хорошо, хорошо, там и расскажешь, — подбодрил смутившегося сержанта Никитин.
Простодушием и смелостью ответов Нестеров пришелся генералу Никитину по душе. Сержант не лукавил и не терялся, а говорил что думал. Прямота — хорошее человеческое качество. Значит, и в трудный момент не растеряется, не подведет никогда.
Идти было недалеко — каких-то пятьдесят метров. Раздвигая кусты, Нестеров пробирался вперед, показывая генералу узкую тропку. Вокруг стояла тишина. Несмотря на присутствие большого количества людей, расположившихся в разных местах почти по всему лесному предгорью, не слышно было ни единого звука. По кустам все еще продолжали прыгать солнечные лучи, перемещались, бродили длинные вечерние тени. От перевала, с вершин, дул теплый, легкий ветерок — ласка морского побережья. На горные хребты, казалось, упал и плотно прижался к зелени лесов край голубого неба, вымытого чистым воздухом и освещенного заходящим солнцем. В эти последние минуты умирающего дня солнечные лучи разгуливали по вершинам гор, создавая сказочную панораму быстрым смещением света и теней.
