Погашенная луна - [25]

— Откуда сведения?

— Сорока на хвосте принесла. Сами понимаете, такие приказы в письменной форме не отдаются.

— И кто исполнитель?

— Некто Мейер Зайдер, начальник охраны Перегоновского сахарного завода, что под Уманью. Темная личность, бывший уголовник, кличка Майорчик. С Котовским его связывают давние отношения. Не думаю, что он способен убить своего командира. Слишком мелок для такого дела.

— А что за отношения связывают его с Котовским?

— Мейер Зайдер держал в Одессе публичный дом, а Котовский в восемнадцатом году возглавлял большевистское подполье, Зайдер однажды помог ему укрыться от полиции. Котовский не забыл это, нашёл ему приличное место с хорошей оплатой. Этот Майорчик не только охраняет сахарный завод, но и коммерцией занимается, в частности, снабжением корпуса Котовского.

— А как Якир связан с Зайдером?

— Точно не знаю, у жены Якира в Одессе антикварный магазин, да и сам Якир занимался коммерцией, видимо на этой почве они и сошлись с Зайдером. Но это не тот человек, который способен ликвидировать Котовского, он имеет хорошую должность, и доходы помимо должности. Зачем ему убивать?

— А если Котовский уличит его в воровстве?

— Котовский резок, принципиален. Думаю, Зайдеру не поздоровится, тогда и повод может возникнуть.

— Надо их столкнуть, найти факты мошенничества, ну, там,.. и постараться, чтобы Котовский об этом узнал.

Виктор Петрович налил по рюмке водки:

— Ну, давайте, за встречу.

Они подняли рюмки, чокнулись, выпили, молча закусили, и Виктор Петрович продолжал:

— Сделаем так, я поеду в качестве ревизора в Чабанку, я ведь ревизором на железной дороге работаю, что и как искать знаю, а если искать целенаправленно, то всегда можно найти. Не сомневаюсь, что Майорчик приворовывает втихаря, составлю акт, а бухгалтер сам Котовскому доложит. А Вы, Владимир Васильевич, подстрахуете Зайдера, если тот не проявит должной решительности. Завтра утром и поедем.

— А документы сделать успеете? Есть кому сделать?

— Документы будут настоящие. Почти во всех госучреждениях сторонники Троцкого.

— А причём здесь Троцкий?

— После того, как ЧК ликвидировала «Трест», связи с белой эмиграцией у нас нет. Белогвардейское подполье на юге примкнуло к троцкистской оппозиции.

— Как?! Разве не с Троцким мы воевали в гражданскую? Забыли, что творилось в Крыму? Весь этот террор был устроен по его указке!

— Времена меняются. Сейчас у нас и у троцкистов один общий враг — Сталин. Троцкистская оппозиция довольно сильна. Вот, свалим вместе большевиков, а потом и за них возьмемся.

— Или они за нас. Вот уж, действительно, «хоть с чёртом, лишь бы против большевиков», как говорил генерал Врангель. С самим чёртом и связались.

Чайник уже закипел, с шипением выдыхая пар, он наполнял им низкую, небольшую комнатку. Виктор Петрович встал, погасил примус, и налил чай в тонкие стаканы в витых, мельхиоровых подстаканниках, поставил на стол сахарницу и щипцы для сахара.

— Вот угощайтесь, сахар настоящий.

— Богато живете, по нынешним временам! — удивился Докутович.

— Чтобы мне, при моей-то должности, и чай без сахара пить?

На следующее утро Виктор Петрович Капранов, заполнил бланк документа с печатью и подписью, из которого следовало, что он имеет право проверки хозяйственной деятельности корпуса, и вместе с Докутовичем отправился в Чабанку. Для придания своей миссии большей значительности, они выехали туда на автомобиле марки «Рено», принадлежащим контрольно-ревизионной службе железной дороги, но фактически находящейся распоряжении белогвардейского подполья, слившегося с эсеровским террористическим движением. Докутович сидел за рулём, выполняя обязанности водителя, а на заднем сидении расположился солидный, с авторитетной проседью гражданин, имеющий вид ответственного советского работника. Вот уже остались позади рабочие кварталы Пересыпи, и дорога вилась пыльной лентой меж загородных сел: Крыжановки, Фонтанки, Вапнярки, Дофиновки. Наконец показалась Чабанка. Предъявив дежурному документ, предписывающий Капранову В. П. произвести инспекторскую проверку хозяйственной деятельности корпуса, ревизор оставил машину с водителем у ворот части, и направился в бухгалтерию.

Бухгалтер, сухой, слегка сутулый, немолодой человек с усиками «мушкой» и выцветшими глазами, не очень беспокоился по поводу проверки, он был убежден, что так просто до финансовых нарушений не докопаться. Но когда ревизор затребовал документы, связанные с поставкой сахара из Умани, он понял, что это не простая проверка — был сигнал. Затем дотошный ревизор спросил: «Куда девается шерсть и кожа овец подсобного хозяйства, которые по документам попали в котел кухни кавалерийского корпуса?». Бухгалтер трясущимися руками достал документы, на которых, как и на накладных сахарного завода, стояла подпись Зайдера.

— Ну что ж, Арнольд Ефимович, картина ясна, — сказал Капранов бухгалтеру, закрывая папку. — Хищение социалистической собственности налицо. Придется передавать документы в прокуратуру.

— Но, товарищ ревизор, всё же делалось для блага бойцов. Тут недоразумение какое-то. Этот Мейер Зайдер…

— На документах и Ваша подпись имеется, так что несёте Вы ответственность наравне с Вашим поставщиком. Впрочем, если ущерб будет возмещён, то тогда другое дело.