Погашенная луна - [24]

Вадим Сергеевич встал, подошёл к окну, закурил. Над городом, над крышами домов плыла луна, её свет проникал сквозь шторы, разливался по комнате, заполнял собой всё пространство, проникал в душу, в мозг, становился безумием, гибельной отравой.

Глава 9

На следующий же день, бывший капитан Докутович, а теперь рабочий паровозного депо Москва-Сортировочная Фомичёв, оформил отпуск, и вечером уже сидел в вагоне поезда «Москва-Одесса». Паровоз, простившись протяжным свистком с Курско-Нижегородским вокзалом, стронул с места состав, и медленно набирая скорость, увлек его в ночь, летящую навстречу огнями полустанков и призраками телеграфных столбов.

Одесса встретила Докутовича шумом, вокзальной суетой, криками носильщиков, продавцов папирос и пирожков с ливером. Проплыв сквозь гудящую рокотом прибоя толпу, Докутович прошёл по улице Пушкинской до Большой Арнаутской и сел в дребезжащий трамвай, который с грохотом и скрежетом, отпугивая звонками завевавшихся прохожих, дотащил его до района Молдаванки. Там, в маленьком дворике, на углу улицы Ризовской и Колонтаевской, жил его бывший сослуживец, подполковник Капранов, ныне служащий конторы на станции Одесса-Товарная. Пройдя под арку, в чуть прикрытые, покосившиеся зелёные ворота, Докутович оказался в маленьком дворике, посреди которого рос огромный каштан. Под ним стояла рассохшаяся скамья, покрытая завитушками облупившейся синей краски. Рядом женщина неопределённого возраста, с пышными формами, облаченными в легкий халатик, вешала на верёвку бельё.

— Извините, — обратился к ней Докутович, — не здесь ли проживает гражданин Капранов?

— А Вы кто ему будете? — поинтересовалась она, обернувшись к незнакомцу.

— Да, племянник его.

— И откуда же Вы? Что-то я Вас раньше не встречала.

— Вот, из Москвы приехал, отдохнуть недельку на море.

— Из самой Москвы? А, скажите, по чём там нынче сахар?

— Не знаю, я чай с сахаром не пью, не по карману, я ведь не нэпман, простой железнодорожник.

— Так Вы тоже железнодорожному ведомству будете?

— Это мой дядя «по ведомству», а я в паровозном депо.

— О! Так мой Миша тоже чинит паровозы. И шо там платят, в Вашей Москве, за такую работу?

— Да по-разному, смена на смену не приходится.

— Вот и я говорю! Разве ж это деньги? На них теперь даже дохлой кошки не купишь! А дядя Ваш сейчас на работе, к вечеру будет. Вы ему писали, или молнировали? Он знал, шо Вы имеете до него приехать?

— Да нет, не знал, написать, видите ли, не успел, неожиданно представилась возможность, вот и решил воспользоваться.

— Ну, правильно, шо там делать, в Вашей этой Москве? Отдыхать надо у моря. Вон у Рабиновича брат с Питера приехал отдохнуть, и шо Вы думаете? Обчистили его поздним вечером на Маразлиевской, когда он с пляжа возвращался. Вы по улицам поздно вечером не ходите, особенно здесь, на Молдаванке.

— Да, у меня и брать-то нечего. А можно я здесь, на лавочке подожду?

— Шо Вы спрашиваете?! Сидите себе сколько хотите! А дядя Ваш у той квартире живет, шо напротив.

Докутович сел на лавочку и закурил. Он выкурил, пожалуй, не меньше чем полпачки папирос, когда, наконец, невысокий седой гражданин, ничем не примечательной наружности, с папкой подмышкой вошёл во двор. Увидев Докутовича, он остановился, вглядываясь в его лицо. Докутович вскочил, и изобразив на лице радость встречи, бросился навстречу своему «дяде»:

— Здравствуйте, Виктор Петрович! Как я рад Вас видеть! Вот решил к Вам на недельку, поближе к морю выбраться, отдохнуть! Привет Вам от Николая Ивановича!

— А, это ты, Володя! — Капранов обнял «племянника». — А я думаю: «Кто это у нас во дворе ошивается?» Давненько же я тебя не видел! Ну проходи в дом!

Они вошли в квартиру, и когда дверь за ними закрылась, Виктор Петрович спросил:

— Что случилось? Почему Вы здесь? В Одессе? И без предупреждения?

— Виктор Петрович! Вы бы сначала хоть чаем угостили, а то проголодался я с дороги.

— Присаживайтесь Владимир Васильевич, сейчас и чай соорудим, и кое-что покрепче найдем, но всё же, что случилось?

— Пока ещё ничего, но должно случиться. У меня важное задание. Необходимо срочно ликвидировать одного красного командира.

— Кого же?

— Котовского.

— Ого! Не слишком ли много охотников на одного зверя?

— Что это значит?

— А то, что один крупный военачальник уже прислал своего человека для ликвидации Котовского.

— И кто же это?

— Иона Эммануилович Якир, знаете такого?

— Как? Ведь они же с Котовским соратники! Вместе воевали!

Виктор Петрович разжёг примус, поставил чайник, достал из серванта графинчик с водкой, кое-какую закуску.

— Извините, Владимир Васильевич, за скромный приём, но, как говорят, чем богаты — тем и рады, не ждал гостей. Говорите соратники? То-то и оно. Котовский знает о Якире слишком много такого, что может помешать его карьере. Сейчас Якир возглавляет управление военно-учебных заведений, но после того, как Фрунзе стал наркомом, в Харькове освобождается должность командующего Украинским военным округом. На эту должность планируется Якир, а Котовского Фрунзе вызывает к себе, заместителем. А тот знает об Ионе Эммануиловиче, о его деятельности не только в военной, но и в коммерческой области, столько всего, что если он расскажет об этом Михаилу Васильевичу в дружеской беседе, то не видать Ионе должности командующего, как своих ушей. Вот и решил он избавиться от Котовского.