Поэзия вагантов - [90]
СВ (203)
Одна из четырех религиозных драм, замыкающих Буранский сборник. Текст сохранился плохо, с большими сокращениями типа «и прочее», по необходимости раскрытыми в переводе. Ирод, упоминаемый во вступительной ремарке, в действии участия не принимает; возможно, что соответствующая сцена выпала целиком. Песни богоматери у креста не принадлежат к этому произведению, а были сложены в XII в. отдельно, пользовались широчайшей популярностью и вставлялись в пасхальные действа как вставные номера; так сделано и здесь, причем переписчик опять-таки ограничился простым указанием на текст, не говоря, в каком сокращении он исполняется (в полном объеме «Плач богоматери» очень велик и не мог быть введен в пьесу без нарушения пропорций; сокращение сделано переводчиком). Содержание действа охватывает последние эпизоды евангельского сюжета — встреча с Закхеем, вхождение в Иерусалим, обращение Магдалины, исцеление Лазаря, предательство, муки, конец Иуды, распятие. Вступительная сцена с призванием Петра и Андрея связана с этим комплексом событий более отдаленно. Есть отступления от евангельской хронологии: отречение Петра вставлено в сцену пленения, ужин в Вифании и воскрешение Лазаря поставлены после вхождения в Иерусалим. Действия и реплики подаются на фоне хорового пения повествовательных частей. Образ Марии Магдалины контаминирован с образом Марии из Вифании, сестры Лазаря и Марфы. Роль торговца перешла в «Действо о страстях» из более популярного «Действа о воскресении господнем», где он продает благовония женам-мироносицам, идущим ко гробу господню. Немецкие реплики и куплеты, введенные в пьесу для общедоступности, напечатаны курсивом.
III
РИМ И МИР
(«Curia Romana non curat oves sine lana…» CB 45 b, 45 c (21 a))
Переведен вариант, напечатанный у Лемана, стр. 32. Два пословичные стиха, завершающие стихотворение, написанное, в подражание им, леонинскими стихами-сентенциями обличительного содержания (отсюда же — строки, цитированные нами во вступительной статье: «Цапай, лапай и хапай — таков разговор тебе с папой; А ничего не давши, не солоно выйдешь хлебавши…»). Игра слов, содержащаяся в подлиннике, переводу почти не поддается. Первая из пословиц была памятна и цитировалась даже в XVI и XVIII в.
(«Intus quis; Tu quis? Ego sum. Quid queris? Ut Intrem…» Lehmann, p. 32)
Дистих, изданный Хагеном в 1877 г. по швейцарской рукописи.
(«Tanto viro locuturi…» WCh, N 1)
Одно из самых эффектно-ученых стихотворений Вальтера: смысл его — просьба о приходе, но чтобы доказать свое право на это, он демонстрирует свою ученость в длинном ряде толкований Библии — толкований обычного типа, в которых ветхозаветное событие рассматривается как символический прообраз новозаветного события. Кроме массы библейских реминисценций, которые перечисляются ниже лишь самым кратким образом, стихотворение насыщено игрой слов; так, начало его по-латыни звучит:
(«Licet eger cum egrotis…» СВ 8 (71))
Сохранилось в 10 рукописях различной полноты и с различным порядком строф. Стиль преимущественно библейский, античных реминисценций мало (одна из них, очень изысканная — горациевский образ «не могу быть ножом, так буду оселком» — к сожалению, выпала в переводе начальных строк).
(«Versa est in luctum…» WCh N 17)
Стихотворение с характерной для Вальтера стройностью аллегории (низины — миряне, вершины — прелаты).
(«Propter Sion non tacebo…» CB 41 (18))
О строгой выдержанности аллегории «Римская курия — труднодоступная гавань» см. вступит. статью, стр. 501.
(«Utar contra vitia carmine rebelli…» CB 42 (19))
Одно из самых распространенных вагантских стихотворений (Хилка и Шуман использовали 14 рукописей) со многими вариантами. Принадлежность его Вальтеру Шатильонскому очень вероятна (характерен французский макаронизм в строфе 13), но не достоверна. Русский перевод О. Румера, напечатанный в «Хрестоматии по западноевропейской литературе средних веков» под ред. Р. Шор и Б. Пуришева, был сделан по немецкому изданию 1927 г. с параллельным переводом Р. Улиха, где строфы 6, 8—11, 13, 15–19, как насыщенные каламбурами и трудные для перевода, были опущены; в настоящем издании они переводятся впервые. Начальные строки стихотворения, быть может, перенесены сюда из какого-то другого произведения, направленного не против симонии, а против лицемерия; антитеза «мед — желчь» (по-латыни эти слова созвучны) — античного происхождения.
