Поэзия США - [158]

СЕЙДИ И МОД © Перевод В. Минушин

Мод ходила в колледж.

Сейди без наук

Жизнь частым гребнем чесала

И не знала мук.

Все сложности, все проблемы

Сводил ее гребень на нет.

Бойчее Сейди девчонки

Не видел свет.

Она родила двух малюток,

Не побывав под венцом.

Чуть со стыда не сгорели

Мод и мать с отцом.

А как Сейди с жизнью простилась,

Ее дочек след простыл.

(Ведь им ее славный гребень

Завещан был.)

Теперь старушонкой ветхой

В колледж ходившая Мод

Одна-одинешенька в старом

Доме живет.

РОБЕРТ ХЕЙДЕН

ФРЕДЕРИК ДУГЛАС © Перевод А. Ибрагимов

Когда наконец мы добудем свободу, эту прекрасную,

до жути прекрасную штуку, нужную всем, словно воздух,

полезную, как земля, когда наконец завоюем ее для

                                                         наших потомков,

когда свобода войдет в наш мозг, в наши нервы, в каждое

                                                                          биение сердца,

превратится в инстинкт, в рефлекс, когда перестанет быть

раскрашенной пестро игрушкой в руках политиканов

этот человек, бывший раб, негр Дуглас,

избитый бичами и сосланный и все же мечтавший о мире,

где нет одиноких, где нет гонимых, затравленных,

этот человек с сердцем, полным любви, и острым умом

будет увековечен — о, не только риторикой статуй,

не только стихами, легендами и бронзовыми венками,

но жизнями, которые вырастут из его жизни, жизнями,

                       в которых найдут воплощенье его мечты

об этой прекрасной и необходимой штуке — свободе.

НЕГРИТЯНСКОЙ ПЕВИЦЕ © Перевод А. Ибрагимов

Было время, встречалась с мужчиной

                                              в полосатой рубашке,

Гибким и хищным, как ягуар, а расставшись,

                                                тосковала о нем

В шестидесятиваттном сумраке, горько рыдала:

           «О любовь!», «О томительная, о мучительная

            любовь!», «О обманчивая, о приманчивая любовь!» —

            и вот

Вся в нитях жемчуга появилась на сцене,

              к себе привлекая

Восхищенные взоры, блеснула золотыми

             зубами — и запела…

Было время, жила в комнатушке, где

                  на облупленных стенах

Висели дешевые литографии, голубевшие

                 кукольным небом,

А люди боялись не только восстаний,

         не только данных статистики,

Но и просто тревожного шуршания снега

         за дверью, мечтали забыться — и вот

В расшитом бисером сатиновом платье,

              в страусиных перьях она появилась на сцене,

Сверкнула улыбкой на нас и во тьме,

             без огней запела…

РЕЧЬ © Перевод А. Ибрагимов

Белые братья, слушайте,

Слушайте, черные братья.

Я видел руку,

Подносящую паяльную лампу

К извивающемуся черному телу.

Я видел руку,

Подающую знак

Стрелять по пикетам белых.

Это была

Та же рука.

Вдумайтесь, братья,

Та же рука.

Черные братья, слушайте,

Слушайте, белые братья.

Я слышал слова,

Которыми, словно колючей проволокой,

Разгородили нас.

Я слышал эти слова:

Грязный ниггер! Белое отребье!

Их произнес

Тот же голос.

Вдумайтесь, братья,

Тот же голос.

ГЭБРИЭЛ © Перевод А. Ибрагимов

(Казненному предводителю восстания рабов-негров)

— Черный наш Гэбриэл!

Тверд как кремень,

Скажи, что ты видишь

В последний свой день?

— Я вижу, как тысячи

Черных рабов

Встают

Из рассыпавшихся гробов;

Весь Юг сотрясают они

Кандалами,

Их кровь полыхает,

Как алое пламя.

— Гэбриэл, Гэбриэл!

Смерть твоя близко уже.

Заветное самое

Желание выскажи.

Пускай, как младенец,

Растет восстанье

Все неустанней

И неустанней,

Пока не обрушит

Рабства подпорки

Раб, проклинающий

Жребий свой горький.

— Гэбриэл, Гэбриэл,

Наш предводитель!

Пусть душу твою

Успокоит Спаситель!

— Удары свои

Я нанес недаром,

И вы наносите

Удар за ударом.

Сверкает на солнце,

Как золотое,

Нашего Гэбриэла

Тело литое.

Висит оно, будто

К восстанью призыв,

И черные знают:

Гэбриэл жив.

Дух его гордый

Парит в поднебесье.

В руке его — меч,

На устах его — песня.

МОЛОДОМУ НЕГРИТЯНСКОМУ ПОЭТУ © Перевод М. Алигер

Спой мне песню, о темный певец, о темный поэт,

Чтоб сиял в ней солнечный свет и струился бы лунный свет,

Чтобы шумом дождя и свистом ветра песня твоя была

И звучали бы в ней сквозь ветер и дождь

Полуночные колокола.

Спой мне песню, о темный поэт, о темный певец,

Чтоб была эта песня, как чистая совесть, чиста,

Чтоб была в ней мужская отвага и женская красота;

Чтоб сердца миллионов честных людей

Непрестанно звучали в ней.

Спой мне песню, о темный певец, о темный певец,

Чтобы жила в ней надежда живых человечьих сердец,

Чтобы играл ее ветер на арфах утреннего дождя,

И чтобы росла твоя песня, и чтобы жила она,

Сверкающая, как солнце, ясная, как луна.

ЛУННЫЙ СВЕТ НА ЮГЕ © Перевод М. Алигер

Месяц, месяц,

Спрячь свои лучи,

Ведь мой любимый

Придет в ночи.

Спали́ себя, месяц,

Чистым огнем,

Чтоб никто не приметил,

Каким он шел путем.

Чтоб никто не увидел —

Сгори дотла! —

Что мой любимый черный,

А я

           бела.

ЭТА БОЛЬ © Перевод М. Алигер

Эта боль прошумит

И пройдет надо мной,

Как проносится град

Над зеленой травой.

Эта боль не согнет

И не сломит меня,

Устрашающий, мудрый,

Снова выпрямлюсь я.

УОЛТЕР ЛОУЭНФЕЛС

ТЕМ, КТО СЧИТАЕТ ВСЕ НЕВОЗМОЖНЫМ © Перевод Е. Долматовский

Я видел, как те, кто считает все невозможным,

            удерживали искусственный спутник на недалекой

            орбите, изменяли его курс, при помощи астронавигации