Поэзия США - [160]

Шрифт
Интервал

             землей заклубился гриб. И Пентагон сказал Богу
             с солдатской прямотой «да будут облака!», и мы
             усердно начали воспевать Мир!
Боюсь, что мы выбираем между сумасшествием и
             самоубийством.
Исторически выбор вот в чем: быть услышанным или не
             быть, утешиться в море молчания или звать
             и кричать…
Верьте в солнечный свет (конечно, если вам хватает
             пособия по безработице), и, поджариваясь, как
             свиные шкварки, вы будете улыбаться по утрам до
             конца своих дней…
Ведь ваши глаза пытаются заглянуть в будущее и мы
             знаем, что впереди иные люди с иными песнями.

ТОМАС МАКГРАТ

© Перевод Г. Кружков

НА МОТИВ ДЖИГИ. НЕ ПРО ЛЮБОВЬ

«Эй, парень, ты с кем?» — спросил Мэнни Сенатор.
«Одумайся!» — выступил Джек Президент.
«Безбожник! — воскликнул в сердцах
                                                      Патер Томас. —
Попробуй лишь пикни — приструним в момент».
«Да что толковать!» — рявкнул Мэнни Горилла.
«Кончай канитель!» — крикнул Джек Пулемет.
«Ты брось! — посоветовал Томми Мак-Бедлам. —
Не строй дурачка — этот трюк не пройдет».
«Утопия», — губы скривил Герцог Мэнни.
«Для блага страны!» — возгласил Джек Пиит.
«Он — красный, ей-ей! — заорал Том Душила. —
Не хочет идти убивать — вот бандит!»
Мэнни Судья сказал: «Жуткое дело!»
«Веревочку», — проворковал Джек Палач.
«В могилке уютно, — пропел Том О’Виски. —
Лежи себе в гробике и не маячь!»
«Красавчик», — заплакала Хныкалка Мэнни.
«Все мы там будем», — вздохнул Квакер Том.
«Мир праху его! — подытожил Джек Бизнес. —
А если воскреснет, так снова убьем».

СМЕРТЬ МРАЧНОМУ ЧУЖАКУ

Прислужник тьмы, он был и вам знаком
В том царстве, где глядятся в омут ивы
И гуси удивляются лениво
Цветенью диких мальв. Вы помните о нем? —
Он был соседом вам или дружком.
А может, мудрым дядюшкой седым,
Судящим беспристрастно и спокойно
Бушующие мировые войны,
Или экранным молодцом лихим,
Не знающим сомнений. Где бы с ним
Вас ни сводило, — он везде, всегда
Был полицейским вашего района,
Кричащим «хода нет» и «прочь с газона»,
Держащим вас в повиновенье, как узда,
Зовущим все, что ново: «Ерунда!»
Он вашим «супер-эго» был, врачом
Свихнувшимся обширной психбольницы,
Где здравый ум под стражею томится,
Сердец слепорожденным палачом.
Подобно Гитлеру, тянулся он нутром
К блондинам и аристократам. Ныне
Тюремщик этот должен быть убит;
Лишь смерть его одна освободит
Запутавшихся в мрачной паутине
И наш рассудок с сердцем примирит.
И вздрогнет птиц неукротимых кровь,
Не скованная мертвой зыбью боле
Стоячих вод, — подобно нашей воле,
Хиревшей долго на подпорках слов;
И грянет крыльев гром, как вещий зов.

ОДА АМЕРИКАНЦАМ, ПОГИБШИМ В КОРЕЕ

1
Бог возлюби вас, если на земле
Уже никто вас больше не полюбит,
О павшие на рисовых полях,
О похороненные на холмах
В роскошное и гибельное лето
Ненужной вам войны. Вы шли вперед
Под флагами бесстрашья и незнанья,
Раскрашенными, как на школьных картах,
В цвета тех стран, которых вам увидеть
Не довелось — и уж не доведется.
Как ловко вас спровадили, однако,
В бессрочные каникулы — веселых,
Увешанных оружьем до зубов,
Готовых победить весь мир. О трупы
На рисовых полях, о мертвецы
На склонах горных, сброшенные ныне
В могилу примечаний. Мы скорбим
О вас — об оборотнях слабоумных,
Не ведавших, кто прятался за вами.
2
Пчела, свой пыл берущая от солнца,
И мотылек, как призрак подземелья,
Несущийся сквозь ночь, — все существа
Счастливые стремятся неуклонно
Туда, куда ведет слепой инстинкт.
Счастливые слепцы! Вы стали миной,
Подложенной под наш фальшивый мир,
Где государство лепит души, церковь
Благословляет, — и никто из старших
Не отведет от ваших губ отраву,
Не посоветует вам поварить
Немного котелком, не намекнет,
Что не из книжек выучились рыбы
Ходить по суше. Нет, учителя
Вам сунули по теннисной ракетке,
Уверив, что у вас в руках — Ковчег
От всех потопов. Но в эпоху ломки
Одной отваги мало. Гибнут роем
Слепые мотыльки — и вы, слепцы,
Не ведающие о подоплеке.
3
Промокшая ворона на рассвете
Летит домой с протяжным, резким карком.
Но Бог (что с неба сыплет воробьев,
Как милосердье или конфетти),
Моргнет разок — и вот ее не стало.
И вас не стало. Где она теперь —
Былая доблесть огородных пугал?
Увяла, словно ранняя сирень,
Пока в Дакоте розы расцветают
И процветает биржа. И цветы
И акции — как будто сговорились
Вас увенчать немеркнущим салютом.
Явились плакальщиков вереницы,
На Форуме политик обронил
Слезу с ресниц. Но мы еще оплачем
Вас с вашей допотопною отвагой
И славой вредоносной, о безумцы,
Растяпы, недоучки, храбрецы,
О павшие на рисовых полях,
О мертвые на склонах безымянных!

РИЧАРД УИЛБЕР

СОВЕТ ПРОРОКУ

© Перевод П. Грушко

Когда ты придешь, — а ждать осталось немного, —
Обезумевший от всего, что увидел в пути,
Не проклиная, а заклиная именем бога
Себя самих пожалеть и спасти, —
Не пугай нас оружием, его глобальностью, длинной
Ракетою чисел, буравящей наши умы.
Медленным нашим сердцам
            не угнаться за счетной машиной,
Мы не можем бояться того, что не ведаем мы.
Не пугай апокалипсисом наше племя живое.
Как можно представить это пространство без нас?
Солнце — лишь пламенем, лес —
            неодушевленной листвою,

Еще от автора Томас Стернз Элиот
Дерево свободы. Стихи зарубежных поэтов в переводе С. Маршака

Самуил Яковлевич Маршак (1887–1964) принадлежит к числу писателей, литературная деятельность которых весьма разностороння: лирика, сатира, переводы, драматургия. Печататься начал с 1907 года. Воспитанный В. В. Стасовым и М. Горьким, Маршак много сделал для советской детской литературы. М. Горький называл его «основоположником детской литературы у нас». Первые переводы С. Я. Маршака появились в 1915–1917 гг. в журналах «Северные записки» и «Русская мысль». Это были стихотворения Уильяма Блейка и Вордсворта, английские и шотландские народные баллады. С тех пор и до конца своей жизни Маршак отдавал много сил и энергии переводческому искусству, создав в этой области настоящие шедевры.


Стихотворения

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дьявол и Дэниел Уэбстер

От исторических и фольклорных сюжетов – до психологически тонких рассказов о современных нравах и притч с остро-социальным и этическим звучанием – таков диапазон прозы Бене, представленный в этом сборнике. Для рассказов Бене характерны увлекательно построенный сюжет и юмор.


Полые люди

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Популярная наука о кошках, написанная Старым Опоссумом

Классика кошачьего жанра, цикл стихотворений, которые должен знать любой почитатель кошек. (http://www.catgallery.ru/books/poetry.html)Перевод А. Сергеева.Иллюстрации Сьюзан Херберт.


Кошачий король

От исторических и фольклорных сюжетов – до психологически тонких рассказов о современных нравах и притч с остро-социальным и этическим звучанием – таков диапазон прозы Бене, представленный в этом сборнике. Для рассказов Бене характерны увлекательно построенный сюжет и юмор.


Рекомендуем почитать
Лирика 30-х годов

Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.


Стихи поэтов Республики Корея

В предлагаемой подборке стихов современных поэтов Кореи в переводе Станислава Ли вы насладитесь удивительным феноменом вселенной, когда внутренний космос человека сливается с космосом внешним в пределах короткого стихотворения.


Орден куртуазных маньеристов

Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».